Барон Фарден её не прогнал и уже следующим вечером хвастался перед другом "новым приобретением".
— Знаете, Леменор, ко мне вчера пришла одна вилланка. — Клиффорд выпил кружечку эля и был расположен к дружеским разговорам. — Ну, та самая, что с меня глаз не спускала. И угадайте, что она сказала?
— Что же? — безо всякого интереса осведомился баннерет.
— Заявила, что любит меня.
— А она красивая?
— Очень даже. Глазки у неё живые, а личико — ну, прямо, ангельское! Говорит, что из-за меня из дома сбежала.
— Что Вы говорите! И что Вы намерены с ней делать?
— Возьму с собой. Она мне приглянулась.
— А потом?
— Когда потом?
— Когда она Вам надоест.
— Не знаю, тогда видно будет.
— Как думаете, удастся нам потрепать валлийцев?
— Ещё как потреплем! Когда с нами король, мы загоним их в чёртову глотку!
Они выпили за будущую победу и разошлись по своим делам. Барона Фардена, разумеется, интересовала Марта, дожидавшаяся его за перегородкой. О войне он даже не думал. Девушка была красивая, а военную компанию готовили слишком тщательно, чтобы она обернулась провалом.
Зимой и весной 1277 — 1278 годов, поддерживаемый наступлением маркграфом, Эдуард собрал едва ли не самую многочисленную и экипированную армию со времен Вильгельма Завоевателя. С ним была придворная гвардия верхом на огромных боевых конях из Франции, тяжеловооруженные всадники, откликнувшиеся на феодальный призыв, и, конечно, пехота: ополченцы, добровольцы, рекрутированные по контракту ветераны — всего пятнадцать тысяч пехотинцев, в том числе, и валлийцы. Если прибавить к этой армии профессиональных арбалетчиков из Гаскони и отличных английских лучников, то шансов у разобщённых валлийцев оставалось мало. Единственное, что могло их спасти, — это горы, но король предусмотрел и это. Он не намеревался уводить своих воинов в безоблачные выси, где преимущество было на стороне обороняющихся; зачем, если у него есть флот, который с легкостью отрежет основные валлийские силы от острова Англзи, снабжавшего их зерном.
* * *
Послание баннерета одновременно обрадовало и удивило Жанну. Оно стало струей свежего воздуха в той серой жизни, которую она вела в холодных душных комнатах, и вызвало в её душе волну настолько сильных эмоций, что она решила поделиться ими с Джуди.
— Господь смилостивился надо мной: он прислал мне весточку! — Баронесса в блаженстве вытянулась на постели, легонько пихнув служанку ногой в бок. — И батюшка ничего об этом не знает. Надеюсь, ты не проболтаешься? — Она бросила на неё грозный взгляд.
— Не проболтаюсь, будьте уверены. Вот Вам крест! — не глядя на госпожу, устало ответила служанка и вытащила из сундука пришивные рукава от котты.