— Смиренно прошу прощения, прекрасная сеньора, но у меня и в мыслях не было оскорбить Вас. Я обещал подарить коня самой прекрасной даме на свете.
— А вдруг Вы ее еще не встретили?
— Но я уверен, что Вы и есть та самая прекраснейшая!
— Я не впаду в соблазн гордыни и не приму подарка. — Краска снова залила лицо Жанны, и она в который раз пожалела о том, что заговорила с ним.
Баннерет же, задумчиво наблюдая за ней, подумывая о том, что пришло время жениться.
В делах сердечных Артур не был новичком и умел ценить красоту; благодаря графу Вулвергемптонскому, ему довелось быть представленным маркграфине, очаровательной Кетрин де Ландфрей, некоторое время он был даже влюблён в неё, но без взаимности. И вот, после ряда мимолётных увлечений, достойных и не достойных рыцаря, на его пути возникла баронесса Уоршел.
Увы, чувства баннерета не были бескорыстны: привлекательность юной Жанны Уоршел заключалась не только в её красоте, но и в размерах её приданого.
Нарушив затянувшееся двусмысленное молчание, Жанна ещё раз, на этот раз вежливо дала баннерету понять, что не нуждается в провожатых. Не слушая возражений и любезных предложений предоставить в её распоряжение любую из его лошадей, баронесса потребовала у стражников коня. Готовый услужить сеньоре солдат помог ей взобраться в седло видавшего виды мерина и ещё раз почтительно предложил свои услуги.
— Да не нуждается сеньора в твоей помощи, сгинь с глаз долой! — сердито буркнул Артур.
— Нет, пожалуй, проедь со мной немного, — милостиво согласилась баронесса. — Дорога нынче не безопасна…Только держи язык за зубами!
— Прощайте, сеньор! — Она обернулась к раздосадованному баннерету. — Да сопутствует Вам в пути Господь и все его ангелы!
Тронув поводья, баронесса вслед за солдатом рысью поехала вдоль Северна. Леменор для приличия проехал немного по дороге и, скрывшись из поля зрения стражников, галопом, по тропинке через выпасы, сделав крюк, вернулся к реке. Его надежды оправдались: возле мельницы баронесса Уоршел отпустила солдата. После нескольких минут пререканий Жанна отступила перед красноречивой настойчивостью баннерета. Сначала она вела себя осторожно, ограничиваясь односложными ответами, но потом, поняв, что намерения у рыцаря серьёзные и, главное, не выходят за рамки приличий, разговорилась. Ей нравилось состояние возлюбленной, ведь этот рыцарь, несомненно, был влюблен в неё, иначе зачем бы он так упорно добивался знаков её внимания?
Их неспешную беседу (так, о разных мелочах — ничего, что могло бы бросить тень на её доброе имя) нарушило вмешательство одного из спутников баннерета.