Маркус, раскрыв рот, смотрел на то место, где минуту назад стоял брат Ариетты.
— Это как? — только и сумел выдавить он из себя. — Ариетта, ведь он…
Но Ариетты уже не было.
— Стелла, объясни мне, куда они делись?
Она промолчала, пожала плечами и убрала меч. Подсказки дают только одному, глупо пытаться объяснить, что она чувствует — все равно, что живописать слепому красоту оттенков пурпура.
— Надо же, догадались! — Перед ними возникла создательница чарующих видений. — Это были всего лишь мои Ариетта и Гадис, сотканные из мыслей почивших магов. Они совсем безобидные, правда? Даже ребенок с ними справится. А вот сможете ли вы победить тех, кто будет потом, — это вопрос! Марис тоже приготовила вам сюрприз.
Богиня со смехом превратилась в разноцветных бабочек, тут же разлетевшихся в разные стороны.
— Терпеть не могу богов и их магии, — прокомментировала появление Жарджинды Стелла. — Рядом с ними всегда чувствуешь себя по-дурацки.
Маркус бросил взгляд на небо — может, боялся, что богиня услышит и вернется, — и тихо спросил:
— Все же, как ты догадалась?
— Почувствовала.
— А ты знала, что они исчезнут от света?
— Нет, просто силы тьмы бояться солнца. Признайся, — прищурилась она, — тебя очаровала эта призрачная красотка?
— Стелла, перестань! — смутился принц.
— Я видела.
— Что ты видела?
— Твои глаза. Я всегда знала, что ты доверчив, а теперь стал еще доверчивее.
— Это еще почему?
— Женщины, — подмигнула ему принцесса и, не выдержав, рассмеялась. — Анжелина тебе все объяснит.
— Стелла, не говори ерунды!
— Это не ерунда, просто ты не желаешь признавать собственные слабости.
Маркус обиделся и пустил Лерда галопом.
Стелла улыбнулась и поймала себя на мысли, что начала «умничать».
— Что это со мной? — подумала она. — Я сама себя не узнаю, иногда мне кажется, что внутри меня живет кто-то другой. Этот другой такой серьезный, такой принципиальный, прозорливый и постоянно снабжает меня различными беспорядочными сведениями. Неужели это из-за книг, которыми я забила себе голову?
Стелла чувствовала, как медленно, но верно теряет ниточку, связывавшую ее с детством — беззаботным, безответственным и безрассудным.
Они сделали привал на берегу Уэрлины. Принцесса много смеялась, шутила, позволив себе на время забыть о Добисе, войне богов и своей невыполнимой миссии.
Стоя на мосту, она бросала в воду камушки, считала проплывавшие по небу облака. И на мгновенье ей даже показалось, будто не было на свете ничего, кроме этого ласкового летнего неба.
Вслушиваясь в плеск воды, ровное поскрипывание повозок, протяжные крики птиц, ощущая приятный обволакивающий запах очага, вместе с ветром долетавший с противоположного берега, Стелла закрыла глаза. Она снова видела себя маленькой девочкой, семенившей рядом с матерью по огромному, как ей тогда казалось, саду. Такая крошечная, в очаровательном розовом платьице, спотыкаясь, бежит по песчаным дорожкам, а мать кричит ей: «Осторожно, Стелла, ты упадешь!». А она не слушает и бежит, чтобы действительно упасть и больно удариться носом о землю.