С оперативной точки зрения эта история была интересной. Прекрасное классическое решение классической проблемы. Однако для разведывательной службы вредно пускать в дело ресурсы, когда речь идет о сфере деятельности полиции. И это тожеклассическая проблема. Однако от правительства поступали директивы, сначала от Tare Эрландера, потом и от Улофа Пальме; у правительства не было доверия к полиции, а у нас именно в те годы - в конце 60-х - начале 70-х годов - накопился материал о левом движении, и куда более значительный, чем о каком-либо другом. И все это еще задолго до того, как советский шпионаж приобрел такую агрессивность. В тот период о русских почти забыли, правительству была важнее охота за своими левыми. Да и иностранные коллеги жаждали свежего товара на нашем рынке, и в этом тоже было оперативное преимущество.
Слушая Старика, Карл все больше мрачнел, и Старик это заметил.
- Я просто рассказываю о том, что было, я не морализирую. В дальнейшем у нас будет все по-иному. Ты избежишь участи КСМЛ, уверяю тебя; они, кстати, "самонастраивающееся пианино". Думаю, мы убрали наших людей оттуда именно потому, что они сами расправятся с собой.
- Но именно сейчас я и занимаюсь охотой на пропалестинских активистов. А потом я приду к тебе и должен буду следить за КСМЛ?
- Чепуха какая-то. Когда ты перейдешь к нам, мы направим тебя на борьбу с врагами нашей страны, а не на охоту на левых. Кстати, ты все еще коммунист?
- А ты все еще социалист или социал-демократ?
- Думаю, в старческом возрасте я еще больше соскользнул к левым. Ну а ты - коммунист?
- Не знаю. Я за все, что связано с правопорядком и экономическим равенством; но мне не нравятся коммунистические традиции с тайной полицией и с содержанием оппозиции в домах для сумасшедших и уколами серной кислоты в зад. Однако я и не социал-демократ. Я, собственно, не знаю, кто я.
- Тебя это огорчает?
- Нет. В "Кларте" было интересно. Там мы себя чувствовали во всем знатоками. Но сейчас я не тот, во мне нет этого "марксистско-ленинско-маоцзэдуновского мышления", как это было в те времена. Но я и не хочу быть политическим полицейским, так и запиши себе, черт возьми.
- Хорошо. Когда ты перейдешь ко мне, займешься русскими. Any objections?[58]
- None whatsoever[59].
- Ты хочешь уйти из полиции?
- Да, и как можно скорее.
- Расколи этот орешек, и ты станешь неудобным для полиции, а у меня появятся солидные аргументы, и я смогу взять тебя к себе непосредственно.
- Обещаешь?
- Я сделаю все, что смогу, обещаю тебе. Но у тебя есть еще должок. Вернуться живым из Израиля, например.