В феврале 1993 года мы шли с ним через весь Волгоград, участвуя в параде в честь 50-летия Сталинградской битвы. Он тянул ногу в коробке терцев впереди правофланговым, в мохнатой папахе, в широкоплечей бурке-кабардинке. Усы, взгляд…
Женщины, наблюдающие парад, млели:
— Гляди, Чапай…
Любил Валентин Иванович смех, шутку на грани куража, и делал это с такой артистичностью, что попавший в орбиту его хохмы человек не сразу мог понять, что его с серьёзным видом разыгрывают.
Однажды в казачье правление пришла старушка с жалобой на своего сына, её привели к Перепелицыну (на тот момент он был старшим должностным лицом), и она начала излагать свою просьбу:
— Сын пьёт, сейчас нигде не работает… Привёл бабу в дом, такую же, как и он сам… Сделайте с ним что-нибудь…
Вот за это «что-нибудь» Валентин Иванович и зацепился.
— Это мы можем. Идите в бухгалтерию, заплатите шестьдесят семь рублей пятьдесят копеек. Бухгалтер квитанцию выпишет, мне принесёте.
Перепелицын с важным видом, нахмурив брови, протирал носовым платком «Беретту» огромного размера, время от времени бросая взгляд поверх висящих на кончике носа очков на старушку. Она в недоумении смотрит на него:
— Платить-то за что?
— Как за что? За патроны, — Перепелицын серьёзен, ни один мускул на лице не дёргается. — Приедем, расстреляем. Что бы мать не обижал, подлец.
Старушка, охнув, присела:
— А может, по-другому как-нибудь сделаете? Поговорите с ним?
— А что с ним говорить? Расстреляем его, что бы вас больше не мучил.
Просительница сжалась, задумалась на мгновение, и вскоре, опомнившись, заторопилась к выходу:
— Ой, нет, я, наверное, пойду. Да и пьёт сын последнее время поменьше…
Случай этот анекдотичен по своей сути, но в нём очень верно передаётся то состояние дезориентации, которое под воздействием глобальных перемен охватило в начале 90-х годов всё наше общество, когда люди переставали чему-либо удивляться, и откровенный блеф принимали за чистую монету.
Мы отправились в далёкую Варну в последних числах октября 1993 года вместе с минераловодскими дальнобойщиками, идущими на загрузку в Воронеж, а оттуда в Грецию. Но не суждено нам было добраться с ними до конечной точки нашего путешествия — они вынуждены были остаться в Кишинёве, а мы пересели к бесшабашным весёлым парням, везущим на КАМАЗах товар из Тольятти в Болгарию.
Перед нами лежала разделённая многочисленными новоявленными пограничными, таможенными, милицейскими постами, растерзанная на независимые клочья страна, жители которой не могли ещё поверить в то, что ещё вчера ходили друг к другу в гости, а сегодня они уже враги, или же, в лучшем случае, объект коммерческого интереса. Многочисленные проверки документов, ожидания в многокилометровых очередях, и рыночки, рыночки, рыночки…