Опять они сидели за трапезным столом. Екатерина посмотрела на свои часы, которые муж привез ей в подарок из Дрездена, и сказала:
- Девять часов.
Тут Петр неожиданно дернулся, взял ее часы, открыл крышку, повернул три раза стрелку и сказал тоном, какой она хорошо знала, тоном, не допускающим возражений:
- Ошибаетесь, сейчас двенадцать часов, и всем пора идти спать!
Все разошлись. Отправилась в свои покои и Екатерина. Петр не пришел к ней. Не было его всю ночь, и появился он только под утро. Всю ночь он лично допрашивал арестованного вечером Монса. Он взял на себя роль и тюремщика, и судебного следователя. Но о результатах допроса Петр не сказал ей ни слова. На следующий день она узнала, что разговор с Монсом велся не о связи с ней, только - о заговоре против царя, в котором, помимо Монса, замешано еще несколько человек из царского окружения.
Когда Екатерина ознакомилась с протоколами допроса - Петр не скрывал от нее следствия, сухо сообщая ей, что расправляется с заговорщиками, - она узнала, что, когда сразу же после ареста Монс увидел царя, он упал в обморок, а затем признавался во всем, о чем Петр его ни спрашивал. Это было очень странно, тем более что его не подвергали пыткам. А вот госпожа Балк поначалу оказала некоторое сопротивление. Но при первом же ударе кнута тоже призналась, что творила козни против царя. Ни на одном допросе - о любви Екатерины и Монса.
День казни ее возлюбленного - 28 ноября 1724 года наступил. На эшафоте Монс держался бодро, только был бледнее обычного. Оказывается - об этом Екатерина узнала позже, - Петр заходил к нему перед казнью, чтобы выразить свое сожаление по поводу разлуки с ним, по поводу того, что вынужден отрубить ему голову.
Когда голова Вилима покатилась по эшафоту, Екатерина не отводила от нее глаз. Видя взгляд Петра, обращенный в эту минуту на нее, она сохраняла хладнокровие. Она знала, что Петр будет наблюдать за ней - не выкажет ли она излишнего сожаления по поводу кончины "заговорщика". Поэтому Екатерина старалась казаться веселой, и в этом было и для нее самой, и для всех, кто видел ее в этот день, что-то жуткое. Она позвала к себе учителя танцев, придворных дам и стала изучать с ними па менуэта. Но конечно, несмотря на все ее искусственные улыбки и подчеркнуто бодрые движения, горе было написано у нее на лице. И только ночью, оставшись наедине с собой - Петр не пришел в ее покои, - она наконец дала волю чувствам и разрыдалась.
На следующий день ее ждало новое испытание. Петр зашел к ней и попросил ее собраться для небольшой прогулки. Ничего хорошего она от этой "прогулки" не ждала и была готова ко всему. Они проезжали мимо эшафота, где было выставлено тело Монса. Петр поймал ее взгляд и слегка прищурился. Екатерина натянуто улыбнулась ему. Петр подозвал слуг и распорядился о чем-то вполголоса, указывая на тело Монса. Екатерина не слышала, что он говорил. Когда они вернулись с прогулки, в своих покоях на столике она обнаружила заспиртованную в сосуде голову Монса. Она долго смотрела на лицо своего любовника, когда-то такое подвижное, полное веселой мимики. В эту самую минуту ее и застал Петр.