— Я бы не считала их своими друзьями, — заявила она.
— У тебя на все есть ответ?
— Нет. Но если бы я оказалась в твоем положении, то попыталась бы найти наилучший выход и обратить это себе на благо.
— Обратить на благо? Когда весь мир считает меня растлителем малолетних? он шмякнул свою чашку на стол так, что из нее выплеснулось немного кофе.
— Но не все же так думают. Я, например — не верю.
Он шагнул ближе. Глаза у него поблескивали, как кусочки черного угля.
— Если бы ты верила, то никогда бы меня не бросила. Ты сказала, что боишься будущего. По твоим словам, мы должны были кончить усталостью и нищетой. Ты всегда считала, что я не в состоянии был обеспечить семью и будущее.
— Это не совсем так. Я никогда в тебе не сомневалась, как не сомневаюсь и теперь.
— Да?
Он проговорил это ровным, спокойным голосом, и все же с каким-то неуловимым привкусом.
— А ты не думаешь, что, может быть, ошибаешься во мне и на этот раз? Если все считают меня виновным, то, может, ты ошибаешься?
— Ты преувеличиваешь, Дикон. Не все верят в твою вину. Если бы я хоть на миг сомневалась., неужели я позволила бы тебе поселиться под одной крышей со своей дочерью?
— Ты не знаешь меня, Коуди. Я изменился.
— Не настолько, чтобы я не увидела твоего истинного лица.
— Я был тогда мальчишкой. Ты удивишься, узнав, как быстро взрослеют в развлекательном бизнесе.
— Меня уже ничего не может удивить.
— Да?
Он протянул руку и погладил ее щеку. Странно, что он может быть таким нежным в проявлении летучих эмоций, пылающих у него внутри.
— Тебя не удивляет, что я все еще что-то к тебе чувствую?
В ответ Коуди открыла рот. Дикон воспользовался моментом, грубо притянул ее к себе в объятия и запечатлел на ее губах жаркий поцелуй. Он просунул свой язык глубоко в ее рот. У Коуди все поплыло перед глазами, она чуть не упала, но он подхватил ее и крепко прижал к себе. Его широкие, теплые руки ласкали ее спину, опускались вниз, охватывая ее бедра. У Коуди не осталось никаких сомнений в его возбуждении. Поцелуй затянулся, и Коуди была уверена, что у нее подогнулись колени и она рухнула бы на пол, если бы он ее не поддержал. Затем без всякого предупреждения он отпустил ее и Коуди пришлось собрать все свои силы, чтобы не сесть на пол.
Глаза его были поразительно черными.
— Видишь, что ты делаешь со мной? Ты все еще имеешь власть надо мной после стольких лет. Временами я могу тебя ненавидеть, но никогда не перестану тебя желать.
Затем Дикон ушел, и единственным звуком в комнате осталось ее собственное отчаянное сердцебиение.
Алма Блек была крупной пожилой женщиной, с хлюпающими при ходьбе практичными ботинками и без всяких глупостей.