Зазвенел телефон, и Коуди ответила.
— О, миссис Браунли! — воскликнула она, стараясь говорить профессионально вежливо, как всегда, когда она общалась с клиентами. — Очень рада вас слышать. Все приготовлено для приема по случаю новорожденного у вашей дочери. Мне даже удалось испечь специальное печенье… Оно по форме напоминает пинетки…
Коуди сделала паузу, чтобы выслушать, что скажут с того конца провода.
— Как? Вы отказываетесь? Что-то не так? Через минуту голос у нее стал ледяным.
— Понимаю. Да, миссис Браунли. До свидания.
Она повесила трубку и обменялась с Кетти озабоченными взглядами.
— А как же заказ миссис Браунли? И все эти детские пинетки?
— Еще отказ? — спросила Кетти.
— Да, второй за три дня.
— Она не объяснила, почему?
— Да это и не нужно. Ты же помнишь, что она сестра Мейбелин Картер?
— По крайней мере, у тебя остался залог…
— Я не взяла с нее залога, — вздохнула Коуди. — А что мне делать с печеньем, которое я сделала в виде пинеток?
— Ты можешь их заморозить?
— Нет. К сожалению…
— Бог мой!
Кетти соскочила с кресла, словно кто-то стегнул ее сзади проволокой…
— Кто? — спросила Коуди, хотя и знала ответ.
— Пойду проверю почту, — бросила Кетти, отправляясь к двери и распахивая ее настежь перед Диконом.
— Почта уже дома…
Но Кетти не слушала. Она выскочила на улицу и закрыла за собой дверь.
Коуди покачала головой и прошла на кухню, где на подносе, стоящем на кухонном столе, лежало миниатюрное печенье, над которым она так старательно трудилась два последних дня. Ее маленькие шедевры. Ей хотелось шмякнуть ими о стену. Вместо этого она плюхнулась в кресло, взяла один башмачок и откусила кусочек. От сладости у нее чуть не свело челюсть. «А может, съесть весь поднос», — подумала она. Что за дело, если она перестанет влезать во всю свою одежду и лицо у нее расплывется? Она только-только справилась с одной пинеткой, когда услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Затем раздались шаги. Дверь кухни крутанулась и из нее показалась Кетти, за которой следовал Дикон.
— Привет, — приветствовала его Коуди. Она чувствовала себя неуютно.
— Хочешь закусить пинеткой?
— Нет, спасибо.
Коуди знала, что уставилась на него, но ничего не могла с собой поделать. Дикон воплощал в себе мужские достоинства, которые выпирали из черной водолазки, подчеркивающей его широкие плечи и грудь, плечи, на которых при каждом движении играла рябь мускулатуры. Руки у него были загорелые и перевитые канатами мышц. Под кожей вздувались вены и все это заставляло сердце Коуди судорожно колотиться. Руки его вросли в бедра, затянутые в бесстыдно тугие штаны.