— Что ты здесь делаешь? — его тон свидетельствовал, что он вовсе не рад встрече.
— Работаю…
Она смотрела на длинную палку с гвоздем, которую он зажимал в одной руке, и большой мусорный мешок в другой.
— А…
— По-моему, все очевидно — собираю мусор, — по-деловому заметил Дикон.
— Кто тебя надоумил?
— Моя леди по коммунальным услугам. Не думаешь же ты, что я сам напросился на эту работу? Ну, а теперь, если не возражаешь, я очищу еще пару миль, чтобы закончить рабочий день. Полагаю, к тому времени, когда закончится моя трудовая повинность, в Калгари не останется ни щепотки мусора.
Коуди была рада, что на нем были солнцезащитные очки, ей не хотелось в данный момент встречаться с ним глазами.
— Но, Дикон? Ведь есть же и другая работа, которую ты можешь выполнять. Это…
— Занятие для неудачников? — закончил он за нее. — Ты это хотела сказать? — Он отправился дальше, поддевая пустую пачку сигарет палкой. Затем повернулся к Коуди и поднял очки высоко на лоб. — И все это время я полагал, что хуже быть не может.
— Я знаю Алму Блек. Она хорошая женщина. Я не могу представить себе, чтобы она заставила тебя делать такую работу, если только…
Коуди замолчала..
— Если я не вызвал у нее симпатии? — он не дал ей ответить. — Ну, так есть работа хуже, чем собирать мусор вдоль шоссе. Здесь я, по крайней мере, один. Я не хочу, чтобы на меня глазели, строили догадки и шептались. Кроме того, мне не нравится больничное окружение.
— Больничное? О чем ты говоришь?
— Алма Блек хотела, чтобы я работал в госпитале.
— И что бы ты там делал?
— Развлекал и морально поддерживал больных и умирающих. Предполагалось, что я пойду в детское отделение и буду валять дурака, объясняя детишкам, что все отлично и они поправляются, даже если кто-то из них прекрасно знает, что не дотянет до следующего дня рождения.
Дикон вздохнул.
— Что ты сказал мисс Блек?
— А как ты думаешь? — ответил он, показывая палку. — Отказался.
— И объяснил, почему?
— Ты еще спрашиваешь, — он ухмыльнулся. — Я не детский психолог. Я и с жизнью-то сейчас не в ладах, тем более со смертью.
— Ты сказал мисс Блек о своей сестре? Брошенный им взгляд сказал ей, что на эту тему он больше разговаривать не желает. Но она знала, что если бы Алма Блек знала, что сестра Дикона умерла в Калгари Дженерал, то никогда не предложила бы ему там работать.
— Нет, я ничего не говорил ей о Кимберли и не собираюсь этого делать. Давай оставим этот разговор.
— Почему? — добивалась она своего. Дикон со злостью воткнул палку в землю.
— Это мое личное дело, — чуть не заревел он. — И потому, что я сыт по горло тем, что моя жизнь выставляется напоказ всякому, кто в состоянии заплатить за бульварную газетенку. Ничто не свято, не лично. Этим людишкам нравится выворачивать твое нутро, чтобы весь мир мог смотреть, как ты истекаешь кровью. Я это прошел. Они уже отняли у меня год жизни.