А мне сказали, что градус нельзя понижать.
Это, кто же тебя так просветил?
Мужик какой-то.
Мама с папой расхохотались.
Честно говоря, я думал, что вы меня ругать будете. А вы смеётесь.
Кончилось время тебя ругать. Взрослым ты стал. А то, что ты силы свои не рассчитал, так это даже и к лучшему.
Да чего же хорошего? Голова, как помойное ведро.
Вот в этом вся наука и есть, — сказала мама. — Ты сегодня себя целый день свиньёй чувствовать будешь. И норму свою на всю жизнь запомнишь. Не расстраивайся, через это все парни проходят. Было бы хуже, если бы ты сегодня встал, как огурчик.
Хорошо, что сегодня в институт не надо, — пряча улыбку, сказал отец. — Представляешь, с какой физиономией ты бы сегодня показался там? Это вы, что всей группой так первое сентября отметили?
Да нет. Знакомого в институте встретил. Вот и зашли в кафе поболтать. Да вы его знаете. Володя Рабов. В нашей школе с третьего по пятый класс учился.
Раб что ли? — удивился отец.
Ну да. Помните, он у нас ещё старостой был.
Ещё бы не помнить! — оживилась мама. — Разве эту историю возможно забыть? Он и в институте у вас старостой станет, попомни моё слово.
Да, полно тебе, мама! Когда это было? Мы же тогда детьми были. Всё давно изменилось.
Я не буду с тобой спорить. Пройдёт время, и ты всё сам увидишь.
Папа, а ты тоже так считаешь?
Понимаешь, Саня, — задумчиво ответил отец, — человек формируется до шести лет. А дальше меняется только форма, а содержание остаётся, как правило, неизменным.
По-твоему, после шести лет в сознании человека ничего существенного не происходит?
По-моему так. До шести лет происходит формирование личности человека. Создаётся его нравственный костяк.
А потом?
А потом идёт его дальнейшее развитие, но уже на базе этого костяка.
Значит, потом уже изменить в принципе ничего нельзя?
Почему нельзя? Можно. Только это очень трудно сделать. Человек начинает воспринимать мир через призму тех убеждений, которые ему заложили в детстве, Попадает, так сказать, в их зависимость.
Становится их рабом, — добавил я.
Можно сказать и так.
Рабом, — повторил я и задумался.
Ну да, рабом, а что, собственно, тебя так взволновало? Вы что, обсуждали эту тему?
С ним — нет. Мы говорили про дедовщину в армии. Он считает, что неуставные отношения, это тот сук, на котором держится не только армия, но и всё общество. У него отец был военным, и его позиция по этому вопросу меня не удивила. Я удивился другому.
Чему? — заинтересовался отец.
Тому, что абсолютно все, кто принимал участие в нашем споре, а в нём принимало участие много людей, поддержали Володину точку зрения, а не мою.