Невыплаканные слезы жгли ей веки. Солнечный свет, лившийся через восточные окна, был призван только подчеркнуть благородную запущенность гостиной. Мелкие розочки, вышитые на диванных подушках, давно выцвели до светло-розового цвета. Неприглядные пятна плесени портили оштукатуренный бордюр над дверью, а под сломанную ножку фортепиано красного дерева была подложена заплесневелая стопка книг в кожаных переплетах. Арден Менор, возможно, и был скромным деревенским поместьем, от которого осталась только тень его былого блеска, но для Лауры, Джорджа и Лотти это был их дом.
Единственный дом, который они знали с тех пор, как потеряли родителей больше семи лет тому назад.
Медленно осознавая, что удрученные лица брата и сестры отражают ее собственное, Лаура встала и заставила себя улыбнуться.
— Нет необходимости сидеть с такими вытянутыми лицами. У нас есть целый месяц до приезда Лорда Дьявола.
— Но у нас есть всего чуть больше трех недель до твоего дня рождения, — напомнил ей Джордж.
Лаура кивнула.
— Я понимаю, что ситуация кажется безнадежной, но мы всегда должны помнить то, чему учил нас папа — через молитву и упорство Бог подаст.
— И что же мы должны просить Его послать нам? — нетерпеливо спросила Лотти, подпрыгивая на месте.
Лаура обдумывала ответ довольно долго, ее набожное поведение шло в разрез с решительным блеском ее глаз.
— Мужчину.
Кажется, прошла целая вечность с того момент, как я видела твое милое лицо в последний раз …
Стерлинг Харлоу ехал домой.
Когда этим утром он позвал грума Тейна и приказал оседлать коня, он просто собирался на прогулку в Гайд-парк. Он справедливо считал, что на сегодня у него не было более неотложных дел, чем лениво улыбаться, приподнимая шляпу, во время мимолетного флирта с какой-нибудь леди, случайно попавшейся ему на глаза. За этим неизменно следовал хороший обед, послеобеденный сон и ночная игра в карты с Тейном в "Уайте" или "Уайтере" ("White's" и "Watier's" знаменитые элитные мужские клубы — прим. переводчика).
Поэтому было совершенно непонятно, почему он гонит свою лошадь таким лихорадочным галопом и, оставляя далеко позади запруженные аллеи Лондона, мчится вперед по свободным деревенским дорогам.
Мимо него пролетали живые изгороди и каменные заборы, позади которых раскинулись ярко-зеленые луга. Летнее небо сияло ослепляющей синевой, а облака паслись на нем, словно пушистые ягнята на лазурном поле. Свежий воздух наполнял его легкие, вытесняя городскую копоть, и заставлял чувствовать себя опьяневшим и даже немного опасным.
Он скакал на бешеной скорости уже почти час, когда осознал, что за эмоции в нем так бурлят.