Я буду о тебе лучшего мнения. — Его голос звучал почти нежно.
Дорого бы я дала, чтобы посмотреть, как это у тебя получится!
Чарли улыбнулся.
— Мне очень хочется расценить твои слова как приглашение к действию, дорогая. Так, значит, хочешь попробовать?
В этом-то и была проблема. Дебби хотела попробовать. Она прекрасно знала по голодному взгляду темно-синих глаз, какой метод убеждения выберет Чарли. А если он сейчас
начнет ее целовать, то она с собой не справится. Дебби едва успела оправиться от того, что случилось в коттедже. Кстати сказать, ее немало удивило, что после их приезда в Саг-Харбор Чарли ни разу не вспомнил про то, что они переспали.
Щадил ли он их прошлое или ее сегодняшние чувства? Или приберегал воспоминания о ее сексуальном голоде, чтобы швырнуть их ей при первой удачной возможности?
Сейчас лицо Чарлза находилось на расстоянии всего нескольких дюймов от ее лица.
Ну, — прошептал он с нежной хрипотцой, — стоит ли нам попробовать еще раз?
Нет, спасибо, — выдохнула Дебби, быстро отступая на шаг, будто он сунул ей в лицо факел.
Наградой послужила насмешливая улыбка.
— Жаль, — прокомментировал Чарли, открывая дверь и переступая порог.
Дебби вся сжалась от необъяснимого страха. Чарли обернулся.
— До свидания, дорогая, — спокойно скачал он. — Я вернусь. Очень скоро.
— Д-до свидания.
Дебби вернулась на кухню. Пит в ее присутствии сорвал с себя фартучек и весело махал им, разбрызгивая остатки еды по кухне. Его мать автоматически взяла рулон бумажных кухонных полотенец, оторвала кусок побольше и принялась приводить все в порядок.
Ее мысли витали где-то далеко. Она едва заметила, что малыш наклонился и грязными ручонками схватился за ее платье, оставив на рукаве мокрое пятно.
Дебби давным-давно поняла, что раздумывать о тяжелой женской доле лучше в одиночестве. Причем этот процесс тщательно контролировать. Кто-кто, а уж она то на тяжких думах собаку съела!
Главное — отсеять некоторые воспоминания, чтобы они не причиняли боль и не травли понапрасну душу. Дебби достигла в этом совершенства, упражняясь на протяжении всех месяцев беременности, когда чувствовала себя совершенно одинокой, несчастной и всеми покинутой. Мысли о любимом можно было сравнить с тортом при строгой диете — это то, что не разрешается манекенщикам ни под каким видом. Дебби выжидала, сжав волю в кулак, выбирая наилучшее время, чтобы только сообщить Чарлзу о том, что он стал отцом. А вместо этого с готовностью бросилась в его объятия. Что он мог о ней подумать?
Дебби вздохнула, вынула Пита из стульчика и понесла его наверх, чтобы выкупать. Она сердилась на себя за проявленную слабость, понимая, что все же позволяет себе думать на запретные темы.