(Иоанн, 21:15). Чуть раньше, предрекая свою трагическую кончину, Учитель завещает ключ Петру:
«И дам тебе ключи Царства Небесного, что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». (Матфей, 16:19).
До казни ключ – символический, невидимый – в руках Иисуса, именно он отвечает всем вопрошающим: кто из них спасется, кто нет, ибо недостоин Царства Божьего...
Но детским сказкам трагические развязки противопоказаны. Когда читателям кажется, что дело поворачивается совсем плохо и спасения ждать неоткуда, – появляется Бог из машины. Папа Карло. Отче мой, для чего ж ты меня оставил? Здесь – не оставил. Появился из кустов с большой суковатой дубиной – и воздал, не откладывая. Сказки должны хорошо заканчиваться...
И ключик до конца остается в руках у Буратино. Однако и Пьеро сыграл немаловажную роль: до его пересказа подслушанной беседы Дуремара и Карабаса ключик – «вещь в себе», ценная лишь за счет того, что изготовлена из благородного металла. Зачем он, для чего, – неизвестно.
Пьеро (да и Карабас), конечно же, не мог – в 1936 году, для советских детей – хоть как-то упомянуть небесный рай или Царство Христово. Точно так же не мог Пьеро (Карабас тем более) – проживающий в условно-сказочной Италии – хоть как-то упомянуть рай земной: новую жизнь, общество победившего коммунизма...
В общем, до самого финала сказки информация у героев крайне скудная: откроем ключиком секретную дверцу – будет нам счастье.
Так что же обнаруживается, когда вожделенная дверца наконец распахнулась?
Крутая темная лестница, ведущая вниз. В подвал.
Любопытная аллегория... Трактовать можно как угодно. Как намек на катакомбный период в истории христианства, например. Или так: без расстрельных подвалов в новую счастливую жизнь не попадешь... От циничного графа Толстого ожидать можно всего.
Герои спускаются вниз – и обнаруживают наконец свое счастье... Новенький, сверкающий кукольный театр.
И вновь двойная трактовка...
Новый храм новой веры, взамен храму-вертепу Карабаса? Да. В финале храм (театр) доктора кукольных наук теряет всех прихожан (зрителей) и явно доживает последние дни...
Новая жизнь, счастливая советская действительность? Да. Среди декораций нового театра – трамваи с кондукторами и вагоновожатыми, милиционер, газетчик, велосипедист... В старой жизни – наверху, за лестницей и дверцей, – милиционеров и трамваев нет, там повозки, полицейские и стражники.