— Все хорошо, малыш, ты в норме. Даже дрожать перестала. Терпи, девочка — урок не окончен, и не волнуйся за меня — я сам приготовлю завтрак!
— Спасибо, мой господин, — едва слышно шевельнула губами ледышка-Маришка.
Позавтракал он быстро — конечно, следовало поддержать уверенность девушки в ее силах, но и перегибать палку не стоило: ее тело было еще не настолько вышколено, как у лучшей из лучших, прекрасной Светочки, на которую убил едва ли не полтора года неустанных трудов. К концу обучения этот поначалу некрасивый ломкий «бутон» расцвел в образец тщательно сделанной фигуры, а насчет «мороженого» — Светочка оставалась пока лучшей и тут: почти сутки совершенно голой, с редкими заходами в парной жар, купаниями в ледяной проруби и по десять плетей каждый час на ледяной скамье. Хотя… Хотя и у Маришки задатки — ого! Надо, надо работать…
Снова вышел, удовлетворенно отметил, что Маришка так и не дошла до обморока — снова приподняла голову при его шагах. Неторопливо отвязал, видя, что девушка почти не понимает происходящего. Идти сама она бы уже не смогла, и господин не поленился отнести ее в баню на руках. Уложил на пол парилки, махом окатил едва теплой водой и быстро вышел — не любил мученических криков, которые, он знал, сейчас не удержать отходящей от мороза девушке. Ее тяжелые стоны и громкий плач были слышны даже снаружи — господин хорошо представлял, как корчится и катается она сейчас по мокрому полу в облаках горячего пара.
Дождался, пока пошатывающаяся фигурка не показалась в предбаннике. Еще раз осмотрел распаренно-красное тело ученицы, аккуратно убрал из отверстий свечи: сама Маришка не посмела бы вытащить их. В знак поощрения сам накинул на плечи легкую простыню:
— Вот и молодец! Ровно три часа, малыш. Я тобой почти доволен.
— Почти? — тихонько спросила девушка, тут же скользнув на колени, когда говорила с господином.
— Пришлось переспрашивать тебя утром, пока ты тренировалась, а рабыня должна всегда отвечать четко и ясно!
Маришки взмела волосами пол, склоняясь в позе покорности:
— Я виновата, мой господин!
— Иди в дом, завтракай, займись делами… Тебе полчаса, потом, малыш, ты уж прости строгого господина — но это все для твоей пользы. Чтобы голосок позвончее был, десять розог на «мостике».
— Да, мой господин!
Спустя полчаса старательная девушка закончила все работы по дому, ради которых рабыне разрешалось надеть маленький передничек и передвигаться не только на коленях. И, помня наказ господина, сразу по окончании работ прошла на середину большой комнаты, потянулась гибким тренированным телом и изящно сделала мостик, широко раздвинув ноги. Поза была очень удобной для коротких наказаний — господин мог наказывать любое место спереди девушки, а короткая порка вполне позволяла ей удержать мостик, не падая на спину от усталости или напряжения. Выход из «мостика» без позволения или в процессе наказания карался строго. Но сейчас кара и не потребовалась — Граф взял длинный мокрый прут, несколько раз провел его концом от лобка до шеи напряженно замершей девушки. Определил, как она будет наказана, деловито сообщил Маришке: