От воды хотя бы шел пар — наверное, поэтому в ней казалось теплее, чем на снегу. К удивлению и вящему удовлетворению Графа, Маришка больше не медлила ни одной лишней секунды — встала, шагнула в корыто. Длинный громкий стон: «Да-а-а!!!», запрокинутая голова, зажмуренные глаза — Маришка скользнула, вцепившись руками в передний край, и с тихим плеском вытянулась в сразу посветлевшей от белого тела воде. Вода едва покрывала спину, красиво очерчивала полушария спелого зада. Вытянутыми вперед руками девушка схватилась за передний край и уже автоматически, как было на многих порках до этой, приподняла бедра.
Господин учитель отошел на пару шагов, утаптывая глубокий снег, развернул плеть в длину, крутанул над головой, распрямляя застывший резиновый хвост, и коротко хлестнул чуть наискось спины. Дальний конец плетки взметнул брызги — Граф поморщился от легкого промаха, а Маришка рыбкой сыграла в воде, выгибая спину и плотно сжав ляжки.
— Ох ты моя русалочка… — Длинная плеть прочертила снова белое на снежно-белом, потом полоска заалела, налилась багровым и горячим, а девушка приняла удар с застывшей неподвижностью — хотя если бы он видел ее лицо и сжатые губы, он бы не стал усиливать удар длинной резиновой полосы…
Полная неподвижность девушки после пятого-шестого удара сменилась короткими мучительными рывками — плеть на морозе шпарила кипятком, полосуя то спину, то шары ягодиц, а вода охотно лизала тело, искристыми каплями растекаясь по плечам и бедрам, скользя вдоль припухших линий рубцов. Маришка держалась очень хорошо, покорно купалась в волнах плетки и ледяной воды — лишь один удар, последний и с оттяжкой — даже сквозь тоненький слой воды сильно прочертил гибкую спину, заставив не только выгнуться дугой и свести лопатки, но и подать наконец негромкий стон.
— Хорошо, малыш! — искренне сказал господин. — Ну как, понравилось?
— Да-а… — отчетливо выговорила девушка, помня утренний урок.
В баню ее пришлось, как и утром, нести на руках. Несмотря на греющую порку, купание довело Маришку почти до обморока, и Граф несколько раз недовольно морщился, наблюдая, как мечется под горячей водой стонущая ученица — по его расчетам, в корыте она могла провести час-полтора, а было значительно меньше — да-а, явная недоработочка… Отогрев и оттерев ее в парилке, проверив состояние высеченных утром сосков, Граф наконец убедился — девушка «воскресла». До вечернего занятия они жили нормальной жизнью — и случись в доме гость, он бы так ничего не и понял. Разве что подруга хозяина дома почему-то была голая и на ее теле горели свежие рубцы вперемешку с уже старыми, сходящими на нет. Ну, может ей так нравится — дома голышом ходить, а ошейника под волосами почти и не видно!