Она даже не сумела скрыть удивления, когда вышедший на крыльцо господин не пришел к ней, а позвал издали в дом:
— У тебя готовка обеда, у меня легкий отдых. На четвереньках, девочка, к крыльцу. И попку повыше! Красивее идем! Стараемся! Вот так! Умница!
Он действительно прилег отдохнуть, читая какую-то книжку. На этот раз тело Маришки отошло от холода быстрее и уже не так мучительно, как утром в бане — по крайней мере, девушка сумела зажать руками рот и погасить стоны. Слезы рабыни — ничего, это нормально. Это почти разрешается! Поясок передничка, аккуратный бантик над голым крепким задом. Вздутые следы свежих полос на спине и ляжках. Послушная девочка у горячей плиты. Звон тарелок, стук посуды.
Обед в полном молчании — ее тарелка на табуретке, она на коленях у стола. Короткий звоночек будильника, мелькнувший страх в глазах и покорно опущенная голова.
— Пойдем, малыш. Продолжение водных процедур…
Она снова шла впереди, на этот раз без валенок, а он сзади, придерживая бутыль с хвойным шампунем, ковшик и мочалку.
Возле корыта остановились.
— Упрись руками в край, наклонись. Ножки пошире. Бедра красиво отставлены…
Набрал в корыте ковшик воды и медленно, неторопливо облил ледяной струей дрожащее тело Маришки. Еще раз и еще, пока от горячего молодого тела не пошел леденящий пар — лишь тогда, недовольно кривясь от холода в пальцах, набрал пригоршню шампуня и стал тщательно намыливать все тело девушки. Пена плохо поднималась на морозе, но тело под руками скользило гладко и приятно. Блестевшая от шампуня, девушка походила на чудесную ледяную статую — если бы статуи могли так жалобно стонать и судорожно дрожать каждой клеточкой тела. Хорошо растерев Маришку мочалкой и доведя тело до розового цвета, господин аккуратно втер шампунь между ягодиц и в аккуратно бритые губки ученицы. Девушка безропотно подставляла интимные местечки, не переставая тихо стонать и вздрагивать. Но даже опыт господина был излишним, чтобы понимать — от холода и боли так не стонут… И так бедрами не играют… Редкостная будет девочка!
— Хорошая у меня ученица. Но сейчас постарайся громко не плакать и не кричать — на морозе далеко слышно. И голову держи повыше — корыто мелкое, но безопасность, как мы с тобой знаем, превыше всего.
Она и не пыталась возразить, но невольно вздрогнула, вызывав его неудовольствие:
— Ты крепкая и здоровая девушка! И ты не имеешь права показывать страх!
— Простите, господин, — сквозь дрожь проговорила Маришка и вступила в корыто. Оно мертвенно отсвечивало ужасной ледяной водой.
— В воду! — плеткой стегнула команда.