— Все еще хочешь идти купаться? — без особой надежды спросил я.
— Конечно! Я каждую ночь смотрела из окна на город и мечтала оказаться на улице…
Хвала небесам, голова у сладенькой не совсем пустая, хватило ума не шляться после заката по припортовым закоулкам. Я-то Град неплохо знаю и легко могу пройти от "Конька" до одной тихой бухточки на берегу, никого не встретив по пути. Луна сегодня висит над крышами чуть ли не половиной каравая, так что ни фонарь, ни факел не понадобятся. Да и не люблю я с огнем ночью шататься, только грабителей привлекать. Живо слетятся, как ночные мотыльки…
— …Знаешь, какая тоска сидеть изо дня в день у окна, видеть перед собой целый мир, бескрайнее небо, и не иметь возможности отойти от замка на каких-нибудь жалких пару лиг… Мне все это дома надоело, а тут ты запрещаешь…
Покуда я предавался размышлениям, Малинка, видно, жаловалась на нелегкую долю богатенькой дочки родовитого папаши.
— Взяла бы и сбежала, коли так охота мир повидать. И чего теперь назад рвешься?
Противно это нытье слушать. Ах, я бедная, заперли в каменных стенах… А свалилась нечаянная свобода, и не знает, что с ней делать, норовит поскорей в клетку вернуться.
— Ты не понимаешь. Я должна…
— Где уж мне понять. Я даже читать не умею, про геограхфии всякие и вовсе молчу.
— Чего ты злишься, Перчик? — девчонка смотрела недоуменно.
Я задумался и подивился про себя собственному раздражению. Какое мне дело до малинкиных терзаний? У нас сделка, для меня весьма выгодная и приятная. Через несколько недель навсегда распрощаюсь со сладенькой и отправлюсь своей дорогой. За это время, кстати, девчонка наверняка успеет изрядно надоесть даже в постели.
Непременно загляну на обратном пути к Магнолии, даже если она к тому времени найдет себе мужа… Многие мужики предпочитают женщин одного типа: белокурых и голубоглазых, к примеру, или, наоброт, черноволосых, смуглых, с глазами, как у лани. А мне всегда нравились разные. Сегодня рыженькая, завтра русая, послезавтра еще какая-нибудь. Лишь бы хорошенькая и любящая в постели покувыркаться, а девчонка, молодица или баба в соку, худышка-толстушка — дело десятое.
Малинка, не получив немедленного ответа на вопрос, не стала переспрашивать, надулась, по-детски выпятив нижнюю губку. Размышляя, я рассеянно следил, как она отдирает с веточек и рвет на мелкие кусочки темно-лиловые ароматные листья базилика. А только что с удовольствием лопала их, и с рыбой, и с сыром.
— Я не злюсь, — наконец выдавил из себя, окончательно выйдя из задумчивости. — Ты не тому душу стала изливать. Мне тебя не понять. И потом, чего плакаться? Сказал же, сходим на море, раз так хочешь. С едой закончила?