Она тихо отворила калитку и зашла во двор. Что-что, а беспокоить мать после своего безобразного поведения девушке не хотелось. Свет в окнах не горел. Селестин на цыпочках зашла в дом, надеясь, что мать уже спит, открыла дверь в свою комнату, зажгла свечу. Девушка медленно снимала некогда нарядное платье.
— И как она завтра отдаст его подружке? Да какая разница, есть вещи похуже.
Дверь тихо открылась, словно от ветра. Но силы природы были ни при чем. Зашла травница. Селестин вздрогнула, попыталась спрятать глаза, боясь, что та начнет ее отчитывать, но мать не вымолвила ни слова, просто присела на краешек кровати. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем она заговорила:
— Восемнадцать лет назад я была миловидной девушкой. И однажды, как ты, безнадежно влюбилась. Мне было 19 лет, ему — 35. Он был аристократом: известная, уважаемая семья. Имя не имеет значения. Оно все равно ничего тебе не скажет. Для меня эта любовь стала смыслом жизни, он сам — чуть ли не богом. Я же была просто игрушкой. И однажды он забыл обо мне, увлекшись другой. Через 8 месяцев родилась ты, но об этом уже никто не узнал: еще раньше я покинула отчий кров, понадеявшись на свою судьбу…
А потом мать с дочерью плакали, прижавшись друг к дружке. Ведь каждой было о чем жалеть и кого вспоминать…
— Элен, познакомься: это Жозефина, Клодет, Присита, Ненси, Элен… О, тезка!… Шер, Марианн, Сения, Лиана, Марти…
Я приветливо кивнула последней из названых девушек. Это ведь она одалживала мне зеркальце. Так что с ней мы знакомы. Остальные же… Ну, не в состоянии я сразу запомнить, как кого зовут:
— Селестин, может, по медленней? — Я делаю грустное лицо.
Одна из девушек прыскает в кулачек. Наверное, она тоже еще не всех запомнила.
Кто-то из выше перечисленных, Ненси, или Марианн, вроде бы, предлагает:
— Давайте, каждая из нас сама расскажет о себе. Так гораздо проще.
Я киваю, улыбнувшись, и поражаюсь про себя их странной логике:
— Я не могу запомнить десять имен, а они предлагают мне запомнить десять историй! Забавно.
Первой начала Марианн. Кто знает почему выбор пал на нее. Да и какая разница, я все равно половину прослушала. Не умеет девушка рассказывать, то ли дело Селестин, которая почти воочию дала мне увидеть и бал и Лестэра и его сестру. Занятно, кстати, что она ни назвала, ни одного имени, помимо своего собственного и имя горе-женишка. Почему? Меньше знаешь — крепче спишь?
Зато Марианн просто сыпала именами и родословными вплоть до десятого колена. В общем, не жизнь, а какой-то поток слов без начала и конца. Если коротко, и если я правильно ее поняла, то Марианн — дочь разбогатевшего купца. Мать девушки умерла во время вторых родов. А вот ее дитя — младший брат Марианн, выжил…