Их встретили у ворот. Людям предложили вместо лавок толстые деревянные кругляши — как раз усесться взрослому мужчине. Рамон прошел через уже казавшийся знакомым сад.
У него дома гостя бы провели в зал, где хозяин замка ожидал посетителей. Здесь хозяин вышел сам, встретив на пороге.
Юноша поклонился первым, как и подобает вежливому гостю. Хозяин, чуть огрузневший мужчина лет сорока, вернул поклон. Рамон не взялся бы угадывать, к какому сословию принадлежит семья девочки. Одежда из добротного шелка, с изящным серебряным шитьем — но сам шелк был серо-голубого цвета, считавшимся на родине Рамона будничным и неблагородным. Массивный золотой перстень с филигранью — но кроме него, никаких украшений, ни цепи, ни браслетов, ни серьги. Оружия хозяин дома тоже не носил — по крайней мере, на первый взгляд. Гладко стянутые над шеей темные волосы, коротко подстриженная борода. У себя дома Рамон с первого взгляда отличал аристократа от купца, как бы последний не пытался пустить пыль в глаза. Но пойди разбери этих язычников.
— Рад видеть тебя под кровом своего дома.
Говорил хозяин через толмача, неспешно, давая время для того, чтобы тот успел перевести, и эта манера оставляла впечатление спокойного достоинства.
— И ты здравствуй, почтенный хозяин.
— Мой дом знавал лучшие времена, но не к лицу оставлять гостя без угощения. Разделишь ли ты его с нами?
Рамон снова поклонился:
— Гостю дорога хозяйская честь, а не достаток. Я с благодарностью приму угощение.
Оставалось только надеяться, что язычники едят человеческую пищу, а не каких-нибудь тараканов. Впрочем, если на рынках у них продавалась нормальная еда, значит, и приготовлено будет что-то съедобное. Ну, не совсем уж несъедобное. Как бы то ни было, отказаться от еды значило показать, ч то ты таишь недоброе и в этом, насколько Рамону было известно, местные не отличались от его народа. К счастью, то, что стояло на столе, выглядело съедобно и пахло вкусно. Похлебка из чего-то, напоминающего горох, но немного отличающегося по вкусу, рыба с незнакомыми травами, раки — эти по крайней мере выглядели знакомо.
За столом разговор не сложился: Рамон был слишком занят незнакомой едой и чужим этикетом. Конечно, ему, чужаку, могли простить — да и наверняка простили какие-то мелочи, но вести себя вызывающе тоже не годилось. Так что пришлось во все глаза наблюдать за хозяином дома.
После обеда, во время которого юноша сумел не натворить ничего непростительного, Рамона провели во внутренний дворик засаженный розами. Хозяин, представившийся как Амикам, опустился на скамью в резной беседке, указал гостью место напротив.