— Могу. — Кивнул рыцарь. — И среди моих — наших — предков есть, кем гордиться. Но кроме этого я и сам кое-что стою. Впрочем, сейчас не о том, не сбивай с мысли. Так вот: ты новичок — и от того, как тебя примут сегодня, будет зависеть, станешь ли ты желанным гостем в любом доме.
— Я не хочу быть желанным гостем.
— Тогда станешь изгоем. — Отрезал Рамон. — Так что улыбайся и делай вид, будто безумно счастлив здесь находиться.
Эдгар вздохнул и "сделал вид". Вовремя — к ним подошел герцог.
— Рад приветствовать вас здесь — сказал он после предписанного этикетом обмена поклонами. — Тебя, Рамон. И тебя, Эдгар. Твой брат много лет служит мне верой и правдой, и я его ценю превыше многих. Надеюсь, что смогу сказать то же и о тебе.
Эдгар снова поклонился.
— Я сделаю все, что от меня зависит. Я не могу служить тебе мечом, как это делает… — он на миг замялся — брат, но мой разум и перо в твоем распоряжении.
— Перо зачастую разит вернее меча. Ты остановился в доме Рамона?
— Да, господин.
— Я прикажу выделить тебе покои во дворце.
Эдгар бросил взгляд на брата — тот медленно опустил ресницы.
— Это честь для меня, господин.
— Тогда завтра слуга поможет тебе переселиться. Я отправил весть о твоем прибытии в Белон, но пройдет не меньше недели, пока они пришлют сопровождающего. И в полдень жду у себя — нам будет что обсудить.
— Да, господин.
— Что ж, значит, о делах завтра, сегодня будем веселиться. Счастлив знакомством.
Едва герцог отошел, к ним устремились какие-то люди. Кое-кого Эдгар узнал — их уже сегодня знакомили, другие были не знакомы, но жаждали познакомиться. Все снова завертелось чередой лиц, улыбок разговоров, и Эдгар едва сумел дождаться, пока не объявят очередной танец, и можно будет ускользнуть от толпы.
— Вот повезло, ничего не скажешь — проворчал он.
— Повезло. — Совершенно серьезно подтвердил Рамон. — Герцог мог бы сказать ровно то же самое — но так, что ты бы почувствовал себя тараканом, над которым занесли башмак. А он был благосклонен — и это заметили.
— Если это называется "благосклонность", то я не хотел бы знать, как выглядит немилость.
— И правильно.
— Но переезд ведь не значит, что мы больше не увидимся.
— Как получится, и как герцог позволит. Ты теперь на службе, привыкай.
Рамон хотел было сказать что-то еще, когда на глаза легли мягкие ладошки.
— Угадай?
Рамон пробурчал что-то неразборчивое, обернулся. Замер, разглядывая девушку: каштановые пряди кольцами вокруг лица, зеленые глазищи.
— Лия?
— Узнал! — обрадовалась она.
На взгляд Эдгара, девушка была хорошенькой — вот только бы еще умела вести себя как подобает. Это ж надо — прилюдно вешаться на шею мужчине. Причем в прямом смысле: подпрыгнула и повисла, а Рамон подхватил ее за талию и раскрутил, причем хохотали оба так, что на них стали оглядываться.