Глава 2
О приближении лагеря Рамон со спутниками узнали загодя. Раскинувшиеся в низине у излучины реки шатры с реющими по ветру штандартами были издалека видны с окрестных холмов. По мере того, как они приближались, становились слышен многоголосый гомон, лай собак, конское ржание.
— А где часовые? — изумился Хлодий, когда они подъехали к одним из распахнутых настежь ворот в не слишком тщательно сооруженном частоколе.
— Какие часовые? — хмыкнул Рамон. — Мы в своей стране. На западе все будет по-другому. А пока ждем, когда все подтянутся, да в пути… сущий бордель на марше.
Словно в подтверждение его слов за ближайшим полотнищем раздалась площадная брань. Из палатки вылетела рыдающая простоволосая девка, бросилась прочь.
Бертовин проводил ее взглядом.
— Госпожи здесь нет, мигом бы порядок навела.
— Только ее тут и не хватает, — проворчал Рамон. — Ладно, бери сына, идите за герольдом маркиза, пусть покажет, где становиться. А мы пока здесь подождем.
Искать герольда долго не пришлось — его шатер стоял недалеко от стяга возглавляющего войска маркиза, младшего сына герцога Авгульфа и его наместника на этих землях — до тех пор, пока старший сын сопровождал отца в походах. Человек в цветах герцога показал Бертовину площадку, отведенную для Рамона и его копья, дождался, пока оруженосец сходит за господином, поклонился:
— Маркиз хочет видеть вас у себя. В любое время, когда вы сочтете нужным.
— Хорошо. — Кивнул Рамон. — Тогда передай, что я сейчас.
Он обернулся к своим людям:
— Устраивайтесь тут. Хлодий, меня не дожидайся. Когда вернусь — не знаю.
Он огляделся, приметил штандарт маркиза и направился к нему, стараясь не потерять стяг из виду. Вскоре показался и шатер из крашеной в цвета герба — золото и чернь — ткани. При появлении Рамона стоящий у полога латник поклонился:
— Вас ждут.
Рыцарь кивнул, шагнул за полотнище. Отвесил строго предписанный этикетом поклон.
— С каких это пор ты начал мне кланяться? — поинтересовался маркиз.
Рамон выпрямился, поднял взгляд на смеющееся лицо, улыбнулся в ответ:
— Да кто тебя знает: за два года мог и вспомнить, что я как-никак твой вассал.
— Во первых, моего отца. Я хоть и его наместник на этих землях, но все же не он. А во-вторых, брось эти церемонии. Здравствуй. Я скучал по тебе.
— Здравствуй, Дагоберт.
Молодые люди обнялись.
— Садись, — продолжал маркиз. — Погоди, сейчас распоряжусь, чтобы принесли вина и больше никого не пускали. Рассказывай.
Рамон принял кубок у слуги, пожал плечами:
— Да не о чем рассказывать. Приехал. Отобрал у матушки дела. Никого не видел, ни о ком не слышал. Потом письмо пришло от герцога. Собрался и поехал.