— Очнулся, приятель?.. — раздался сквозь гул незнакомый, но вполне дружелюбный голос. — Что-то рановато… придется еще подремать, не то с тобой хлопот не оберешься. Не люблю я в самолете хлопот. В самолете спать надо.
— Мне нужно в туалет, — пробормотал Сергей.
— Придется потерпеть, — тут же отреагировал голос.
— Терпеть не буду, — отрезал Сергей.
— Да? И что сделаешь?
— Нассу тебе на ноги.
— Ладно, раз так приспичило. Только смотри, без глупостей! Я здесь не один. Сейчас тебя отведут. Но отливать со связанными руками придется. Уж ты постарайся, не обоссысь.
Руки отсоединили от подлокотников и связали впереди.
Пошатываясь, Сергей вслепую шел по проходу, подталкиваемый кем-то в спину. Потом его втолкнули в кабинку. Дверь закрыть не позволили, только прикрыли.
Он снял с глаз повязку и увидел в зеркале свое мертвенно-бледное лицо, непомерно распухшее, с багровыми гематомами и кровоподтеками. Вместо глаз затекшие щелки. Сергей себя не узнал. Подставив лицо под струю воды, он сделал несколько жадных глотков. Временно оглушившая дурнота отступила, и боль напомнила о себе жарким всплеском. Щеки слегка порозовели, если это месиво можно было считать щеками.
— Мордой в угол! — услышал Сергей и послушно повернулся спиной к выходу.
Ему снова завязали глаза и отвели на место.
— Теперь чего-нибудь выпить и пожрать, — сказал он невозмутимо, зная, что его слышат.
— Перебьешься, — усмехнулся уже знакомый голос.
— Я больше суток не жрал! И не пил! — обиженно напомнил Сергей. — И, между прочим, не на пляжу отлеживался!
— Ладно, хрен с тобой, — великодушно согласился невидимый и крикнул кому-то: — Ирма! Накорми чемпиона!
Через несколько минут ему дали что-то в руки и сунули между ног пластиковую бутылку. Сергей с жадностью накинулся на еду. Это была просто булка с колбасой и кока-кола в бутылке. Но ему показалось, что он в жизни не ел и не пил ничего вкуснее. Он быстро расправился с бутербродом, а остатки воды как бы случайно пролил на соседа. Тот вскочил, раздались ругательства. Потом Сергей почувствовал укол в плечо сквозь одежду. Сознание померкло, и он снова отключился.
Впоследствии он несколько раз выплывал из небытия, чувствуя боль, когда его не слишком бережно кантовали в процессе перехода на другой транспорт. Глаза и руки были по-прежнему связаны. Иногда боли надо сказать спасибо, она предупреждает об опасности.
Окончательно он очнулся в машине, все еще связанный, но повязку на глазах заменили мешком. Его обдувало ветром. «Час от часу не легче, — подумал Сергей, — н-да, удружил мне Шевцов…». Сперва машина шла ровно, потом ее начало трясти на ухабах, будто они ехали по разбитой проселочной дороге где-то между глухих российских деревень.