— Я же сказала, что незачем целоваться, — с трудом произнесла она.
Н о он схватил ее за подбородок и приблизил к себе ее лицо. В его глазах промелькнул интерес.
Ее окатила волна нестерпимого жара. Она много раз видела подобные взгляды. Но они всегда были обращены на Гвинет. И на служанок. И даже на Адаль.
Но на нее еще ни разу никто так не смотрел. У Бренны перехватило дыхание. Так вот, значит, что испытываешь, когда ты желанна. Когда тебя хотят. От этого может закружиться голова.
Он продолжал смотреть. Между его бровей залегла глубокая складка.
— Умоляй меня поцеловать тебя, пленница-жена. — Его голос был хриплым, а тон повелительным.
Зачарованная, она уже открыла рот, чтобы повиноваться, но потом вдруг поняла: интерес в его глазах вовсе не означал, что его охватило желание. Ему надо было запугать ее, покорить, подчинить своей воле.
Вот дьявол! Как бы ни закончился этот день, она никогда не станет его рабыней.
— Я ни о чем не стану тебя умолять, варвар. Ни теперь и никогда.
Интерес в его глазах сменился дьявольским блеском. Его губы — не холодные и не жесткие, как она ожидала, — коснулись ее теплых и мягких руб. Его дыхание было свежим, словно он недавно жевал листья мяты, а мужской запах его кожи пьянил, как дорогое вино.
Она вздрогнула, напряглась и хотела отодвинуться. Но дело свершилось. Сделка была закреплена.
Его губы задержались на ее губах. Бренна попыталась отступить, но он обнял ее за плечи и талию, так что она оказалась в его объятиях.
— Разомкни губы, пленница-жена, — пробормотал он у самого ее рта. — Я хочу попробовать на вкус то, что стало моим.
Сердце Бренны затрепетало, кровь прилила к щекам. Еще никогда ни один мужчина не хотел ее целовать.
Ощущение было таким же опьяняющим, как удачный мазок кистью.
Затылком она почувствовала гневный взгляд отца, и ей стало стыдно.
Она сжала губы.
— Вот как, — произнес Джеймс, немного отстранившись. — Ты вовсе не такая уступчивая, как мне пытались внушить. Может быть, нам прямо сейчас отправиться в спальню и заняться укрощением твоей строптивости? На мои поцелуи ты отвечаешь достаточно хорошо.
Как он посмел сказать такое! Бренна, едва не задохнувшись от гнева, освободила руку и влепила ему пощечину.
— Я не домашнее животное, которое надо дрессировать, мерзавец!
Громко хмыкнул ее отец.
Монтгомери прижал к щеке ладонь. В глазах появился недобрый огонек. Нет — огонь. Это был взгляд беспощадного завоевателя.
Девушка не на шутку испугалась. Приподняв подол платья, она повернулась, чтобы бежать.
С быстротой молнии Покоритель схватил ее за запястье и, повернувшись, потащил за собой по проходу.