Пантос залаял и бросился к хозяйке, но солдаты удержали его.
До Бренны вдруг дошло, что на самом деле должно произойти в спальне. Либо она будет изнасилована, либо Покоритель будет убит. Если она не уничтожит этого человека, и она, и Адель, и Гвинет — все они окажутся под солдатами Монтгомери. А Пантоса наверняка убьют.
— Сделай это! — кричала Адель. — Пока они нас всех не изнасиловали и убили! Мы можем спастись, если будем действовать немедленно! Я знаю, куда надо идти, а наши люди ждут нас!
Да, сейчас, пока Монтгомери голый, безоружный и ничего не подозревающий, был самый подходящий момент.
Не дав себе передумать, Бренна выхватила из-за корсета кинжал и бросилась на Монтгомери, целясь в сердце.
— Какого ч…
Гибким движением, словно тигр, которого застали врасплох, Монтгомери увернулся.
Кинжал скользнул по коже, оставив дугообразный след, и воткнулся ему в грудь.
Из горла Монтгомери вырвался какой-то неопределенный звук. Тонкая струйка крови поползла по его груди.
У Бренны сжалось сердце. Что она наделала! Она стояла слишком близко. Надо было метнуть кинжал, а не втыкать его.
К горлу подкатила тошнота, а ноги стали ватными.
Он смотрел на нее в недоумении:
— Всемогущий Бог, девчонка. Что ты сделала?!
В испуге она выскочила из комнаты и побежала по коридору.
Закон требовал, чтобы ее обвинили в измене, так же как ее отца.
Глаза Джеймса налились кровью. Он в ярости схватил жену за руку, потащил ее в спальню и швырнул на кровать. Его гордость была оскорблена и требовала отмщения, Ему даже послышался издевательский голос его отца: «Глупец! Ты слишком мягок, чтобы быть лидером. Ты недостойный сын».
Бренна упала, а Джеймс заставил себя разжать кулаки, чтобы не забить ее до смерти голыми руками.
Лезвие кинжала, которое торчало у него в груди, вибрировало, причиняя невыносимую боль. Он сделал глубокий вдох и отвел взгляд от девушки, чтобы не поддаться соблазну прямо сейчас обернуть этот кинжал против нее.
Резким движением он выдернул кинжал. По лезвию, а потом и по груди полилась кровь.
Девушка встала на колени прямо на кровати. Ее пальцы дрожали, но она смотрела на него с не меньшей яростью, чем он на нее.
Джеймс между тем решил, что пора сосредоточиться на своем долге перед королем.
«Молокосос». Отец опять его поддразнивал, обращаясь к той темной части его души, которая требовала немедленно перерезать ей горло, не задумываясь о последствиях. Пусть люди злословят, обвиняя его в том, что он убил свою невесту.
Усилием воли он заглушил голос отца. Ярость — это не самый лучший способ служить своей стране. Однако в сердцах его солдат поселится недоверие, если они решат, что Монтгомери не смог справиться с собственной женой. Он станет посмешищем армии, из Покорителя превратится в подкаблучника.