— Эта женщина совершила преступление. Она пошла против приказа короля и против воли Бога, напав на своего господина с целью убить его. Как королевский Покоритель, я приговариваю ее к публичной порке кнутом и обезглавливанию.
О Господи!
Бренна закрыла глаза, ожидая кнута. Она поклялась себе, что не станет просить о пощаде. Ни за что.
Толпа зашевелилась, одобряя наказание.
А потом кнут щелкнул по спине, и она уже ни о чем не могла думать.
Перед глазами заплясали черные точки. Кнут еще три раза просвистел в воздухе и каждый раз с поразительной точностью опускался на ее спину. Она вскрикнула и почувствовала, как из глаз потекли слезы. Бренна знала, что последует еще пять ударов кнутом. Ведь он обещал девять.
Пот выступил на верхней губе. Она немного сдвинулась в сторону, в ужасе ожидая следующий удар. Но больше она кричать не будет. Она не доставит ему такого удовольствия.
Но тут она услышала, как кнут с легким стуком ударился о землю.
Она обернулась.
Он подошел к ней, нагнулся и заставил положить голову на колоду. Она не сопротивлялась, а лишь вопросительно на него взглянула. Почему он остановился?
— Мне не нравится причинять боль. Но порядок есть порядок, и я сделал то, что было нужно.
Слезы застилали глаза, но девушка разглядела, что он больше не сердится. Его взгляд был по-прежнему суров, по красное пятнышко из левого глаза исчезло. Публичная порка и унижение, очевидно, закончились. И тут Бренна поняла, что он намерен ее казнить.
— Благодарю, — голос Бренны прозвучал хрипло, потому что во рту все пересохло.
Он, казалось, был поражен ее словами. Бренна почувствовала, что краснеет. Она сказала, что-то не то, не подумала. Если бы ее руки были свободны, она прикрыла бы ими рот.
Джеймс поднял с земли топор и провел пальцами по гладкой деревянной рукоятке, будто опасался, что, если не поторопится, у него совсем пропадет желание убивать ее.
— Милорд, — начала Бренна, судорожно пытаясь придумать, как ей отвести смертельный удар.
— Леди замка Уиндроуз, тебе предоставляется последнее слово.
Он поднял топор.
Из ее горла вырвался булькающий звук. Она открыла рот, чтобы заговорить, но не могла выговорить ни слова.
Сердце отчаянно билось. Секунды тянулись так, будто это были годы. Бренна ощущала щекой твердое прохладное дерево колоды. На срезе были видны четыре темных круга и несколько более светлых. Но все эти краски слились в единое расплывающееся пятно.
— Передайте моим сестрам, что я очень сожалею, — наконец удалось ей выдавить.
Потом она закрыла глаза и стала ждать. Обрывки странных мыслей проносились в голове. Интересно, она умрет сразу или ее голова, отделенная от тела, будет жить еще несколько секунд? А земля вокруг окрасится ее алой кровью? Найдут ли ее миниатюры? Может быть, это наказание за то, что она писала такое? За то, что хотела уйти в монастырь не из-за своих религиозных убеждений, а потому что хотела удовлетворить свои эгоистические амбиции?