— Может, и объясню, — ответил я, восхищаясь тем, как он пытается выведать у меня информацию, не раскрывая, что на уме у него самого. Профессиональный навык, очевидно, вошедший в привычку. Когда мы познакомились, он немало времени проводил за допросами граждан стран Ближнего Востока, и почти все они в конце концов начинали говорить. Потом он перешел в службу информационной разведки. — Но не обязательно. И уж в любом случае при условии, что ты наконец расскажешь, почему вдруг решил перелететь через три штата, чтобы купить мне пива.
— Ладно, — сказал он. — Ладно. Но сначала позволь мне кое-что спросить у тебя. Где ты родился?
— Бобби…
— Просто ответь, Уорд.
— Ты знаешь, где я родился. Окружная больница, Хантерс-Рок, Калифорния.
Название места слетело у меня с языка столь же легко, как собственное имя. Это одна из первых вещей, которые ты узнаешь.
— В самом деле, я помню, ты мне говорил. Тебя еще расстраивал тот факт, что никто больше не пишет «Хантерс» через апостроф.
— Меня это просто бесит.
— Верно. Это скандал. А теперь слушай. Когда мы с тобой говорили вчера по телефону, ты рассказал мне про своих предков и что-то насчет видеокассеты, которая имеет какое-то отношение к твоему детству. И вот теперь, после этого разговора, — я здесь. Все равно мне особо нечего делать. Я окружен компьютерами, так что я уже вытащил из Сети все, что было возможно, да и лысого на сегодня погонять успел.
— Неплохая мысль, — сказал я. — Надеюсь, не тогда, когда говорил со мной по телефону?
— Надейся и дальше, — хитро улыбнулся он. — Ну вот я и подумал: почему бы мне немного не покопаться в жизни Уорда?
Я уставился на него, зная, что он мой друг и все будет в порядке, но все равно чувствуя себя так, словно он вторгся в мою жизнь без спроса.
— Знаю, знаю, — сказал он, успокаивающе поднимая руку. — Мне просто было скучно, что я еще могу сказать? Извини. Так или иначе, я запустил свои компьютеры и залез в несколько баз данных. Сразу должен сказать, что не нашел ничего такого, чего бы уже не знал. В свое время был арестован и допрошен, но отпущен из-за отсутствия улик. Плюс свидетель, отказавшийся от дачи показаний, и еще один, который исчез. Дело о торговле наркотиками в Нью-Йорке в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году, которое замяли, когда ты согласился поставлять информацию о некоей студенческой группировке из Колумбии.
— Они были сволочами, — попытался защититься я. — Расистами и сволочами. К тому же один из них спал с моей девушкой.
— Да ладно тебе. Ты мне уже об этом рассказывал, и мне в любом случае наплевать. Если бы ты этого не сделал, ты не оказался бы в Конторе и мы бы с тобой не познакомились, а это было бы нехорошо. Как я уже сказал, либо в досье нет ничего такого, о чем я уже не знал бы, либо ты хорошо эту информацию спрятал. Очень хорошо. Хотел бы я знать, о чем именно, — просто из интереса.