Нападение Земельцевой и ее внезапную кончину от родителей я скрыла, моля бога, чтобы об этом не пронюхал Сахно или еще кто-нибудь из коллег. После убийства Ларисы прошли сутки. На следующий день ко мне приехал Никита, воспользовавшись отсутствием родителей.
— Собственно, она только поначалу хмурилась и не хотела разговаривать, — негромко сказал Никита, протянув руку и нажав на пару кнопок диктофона. — А потом, увидев бутылку сразу подобрела. "Заходите, гости дорогие, а если совсем совести нет, то и ночевать оставайтесь".
В серебристой пластмассовой сигаре что-то пискнуло, загорелась зеленая лампочка, откуда-то издалека донеслись голоса: Никиты и какой-то женщины, сварливой и неприветливой.
— А чего вы там застряли то? — спросила я, подливая чаю. Пока из диктофона ничего интересного не слышалось: так, шумы и отдельные, ничего не значащие фразы.
— Да, блин, ты в этом Тимирязево давно была вы последний раз?
— Давно.
— И я давно. Да и водила попался тоже какой-то непуганый нашими дорогами. На обратном пути нас грозой накрыло. Едем, а впереди лужа.
— На шоссе?
— Окстись, откуда в Тимирязево шоссе? На проселке, естественно. Ну, этот Шумахер решил ее вброд форсировать, места, видите ли, мало было объехать. Въехали мы в самую середину, и там забуксовали. Дождь, гром, телефон сеть не ловит, из дверей вода течет… Так до ночи и просидели. Хорошо еще случайный мужик на ЗИЛе нас выдернул. Пока до города доехали, уже светать стало. Ты вне зоны, я Мироову позвонил, велел передать, что задерживаюсь… Кабы я знал, что у тебя там такие события, спать не поехал бы, сразу примчался… Во-во, слушай, сейчас она самое главное будет рассказывать…
Я послушно замолчала. В динамике, сквозь посторонние шорохи подвыпившая мать Ларисы Земельцевой рассказывала о судьбе своей непутевой дочери.
— Я ведь поначалу дояркой работала в колхозе, — плаксиво поведал голос в диктофоне. — А когда забеременела, председатель перевел меня на легкий труд.
— Это куда же? — спросил из динамика Никита.
— Кочегаром в котельную. Надышалась я этой пыли угольной, ну, и чтобы ребеночек здоровый родился, я все укроп ела… Ларка то и родилась у меня вся зеленая.
— Да ладно…
— Вот вам крест, зеленая, в пленке какой-то, как эти уроды, что по телевизору показывают… На меня тогда страх напал, когда акушерка ее показала. Как чуяла, беда с девкой будет… Наливай, сынок… Ой, горе горькое….
Бульканье, тяжелый вздох… звяканье, резкий выдох…
— Ох, хороша зараза…. Вот, огурчик возьми… Ага…. Вкусный? То-то, у вас в городе таких нету…
— Ой, не говорите, Елена Сергеевна, — льстиво промяукал диктофонный Никитка. — Так, почему вы считаете, что с Ларисой беда будет? Она вон, до каких чинов дослужилась, меня бы из редакции не послали, если бы она не была важным человеком.