Стёп вернулся в комнату с двумя бокалами светло-желтой жидкости. Он протянул один Харри.
— Третью квартиру купил некий водопроводчик, который однажды решил, что Акер-Брюгге как раз для того и построили, чтобы он тут жил. Видимо, когда-то побывал здесь с классом на экскурсии, я так думаю. После десяти лет непосильной работы — наверняка и шабашил, и драл с клиентов три шкуры — и жесточайшей экономии, он таки эту квартиру купил. Но стоила она столько, что на грузчиков у него денег не осталось, так что вещи он перевозил сам с помощью двух-трех приятелей. А у него был четырехсоткилограммовый сейф, не иначе как для хранения левых заработков. Ну и когда они уже несли его по последнему лестничному пролету, сейф упал, причем как раз на водопроводчика. Перелом позвоночника — беднягу парализовало. Теперь живет в доме инвалидов и довольствуется видом на Балтийское море. — Стёп встал у окна и, задумчиво потягивая сидр, смотрел на фьорд. — Это, конечно, не открытый океан, но все же вид приличный.
— Хм. Вернемся к вашим рассуждениям об Идаре Ветлесене.
Стёп отвернулся от окна и с деланым удивлением переспросил:
— «Рассуждениям»? Это чертовски сильное словечко. Он был моим врачом. Иногда мы вместе играли в кёрлинг. В компании с другими людьми. А в кёрлинг-клубе все занимаются только одним: возятся с камнями и натирают лед специальной щеткой. — Стёп развел руками. — Да-да, я знаю, что он мертв, но это так.
Харри не притронулся к сидру и отставил стакан.
— О чем вы с ним беседовали?
— О моем организме. Он же был моим врачом, черт возьми!
— И вы, наверное, хотели внести в ваш организм кое-какие исправления?
Арве Стёп сердечно улыбнулся:
— Вот как раз в этом у меня никогда не было ни малейшей надобности. Я знаю, что Идар занимался всякими там пластическими штучками: отсасывал жир и все такое. Сам я предпочитаю всякому косметическому ремонту хорошую профилактику. Я занимаюсь спортом, старший инспектор. Вам что, сидр не понравился?
— В нем есть алкоголь, — ответил Харри.
— Да? — Стёп внимательно посмотрел на свой стакан. — Никогда бы не подумал.
— Так о каких частях вашего организма вы говорили с Ветлесеном?
— О локте. Я занимался теннисом и нажил привычную травму. При игре в кёрлинг локоть меня беспокоил, а этот идиот прописал мне обезболивающие таблетки, потому что они помогают и от воспаления тоже. Поэтому я каждый раз перегружал мускулатуру. В принципе мне, конечно, не стоило бы затрагивать тему о том, как врачи подсаживают нас на вызывающие зависимость медикаменты, раз уж мы разговариваем о докторе, который ныне отошел в мир иной. Но нельзя же чуть что прописывать обезболивающее! Боль сама по себе — хорошая штука, за нее надо сказать природе спасибо. Благодаря ей мы и выживаем.