— Вы не о той информации говорите, — сделал он ответный ход. — Информация, которая вам сейчас пригодилась бы, касается ответственности за отказ от сотрудничества со следствием.
— Туше! — обрадовался Стёп. — Но как журналист и либерал я предпочитаю занять вполне определенную позицию. Я — цепной пес, охраняющий свободу от враждебной ей системы. Неужели я могу смиренно поддаться давлению представителей власти, не выдвигая никаких условий?
— И что же это за условия?
— Эксклюзивная информация о деле, естественно.
— Я обещаю вам эксклюзивную информацию, — немедленно ответил Харри, — вместе с подпиской о неразглашении. Ни одной живой душе.
— Нет-нет, эдак мы никуда не продвинемся. Жаль. — Стёп засунул руки в карманы. — Ну что ж, у меня хотя бы появились основания порассуждать, того ли человека выбрала полиция в злодеи.
— Я вас предупредил.
— Спасибо, — вздохнул Стёп. — А вы подумайте, Холе. В субботу наша газета будет праздновать юбилей. В «Плазе». Шестьсот гостей будут отмечать двадцатипятилетие «Либерала». Неплохо для газеты, которая всю жизнь расширяла границы свободы слова и каждый день лавировала в грязных водах нашей юриспруденции. И за двадцать пять лет, Холе, мы еще не проиграли в суде ни одного дела. Я обговорю все с нашим адвокатом, Юханом Кроном. По-моему, вы с ним знакомы?
Харри печально кивнул. Стёп сделал еле заметный жест в сторону двери, показывая, что он считает беседу законченной.
— Обещаю помочь всем, чем могу, — сказал он в прихожей, — но и вы помогите нам.
— Ну вы же сами хорошо понимаете, что такая сделка для нас невозможна.
— Вы даже не поняли, что за сделка имеется в виду, Холе, — улыбнулся Стёп и открыл дверь. — Даже не поняли. Думаю, мы скоро снова увидимся.
— Не думал, что мы так скоро увидимся, — сказал Харри в открытую дверь.
Ракель преодолела последние ступеньки на пути к его квартире.
— Нет, думал, — возразила она, бросилась к нему, втолкнула в прихожую, захлопнула ногой дверь, схватила его голову обеими руками и жадно поцеловала. — Ненавижу тебя, — проговорила она, расстегивая его ремень. — Ты ведь понимаешь, как раз этого мне сейчас совсем не нужно!
— Так уйди, — ответил он, расстегивая на ней пальто и блузку.
На ее брюках сбоку была молния. Харри рванул ее и заскользил рукой по спине, ниже, туда, где пальцы нащупали шелк белья. В прихожей было тихо, слышалось лишь их дыхание, шелест одежды. Цокнули каблучки, когда она оторвала ноги от пола, впуская его в себя.
Потом, когда они лежали в постели и курили одну сигарету на двоих, Ракель обвинила его в том, что он наркодилер.