— Да, — ответил Харри и провел пальцем по стеклу часиков. Тех самых, которые он всего несколько часов назад держал в своей руке. Часики, которые лежали в его собственной спальне. Которые он положил в скворечник, потому что любовник Ракель пригласил ее куда-то этим вечером. Отпраздновать, что они двое теперь стали единым целым.
Харри посмотрел в ее глаза, встретил взгляд-обвинение.
Так и есть, подумал он. Кругом виноват.
Скарре вошел в квартиру и теперь стоял позади Харри и смотрел через его плечо на мертвую женщину в кресле посреди гостиной. Рядом с ним стояли двое парней из «Дельты».
— Задушена? — спросил Скарре.
Харри не ответил и даже не пошевелился. Одна из петелек, за которые вешают платье, вылезла наружу.
— Необычно как-то: летнее платье зимой, — заметил Скарре, просто чтобы хоть что-то сказать.
— Оно ей нравилось, — отозвался Харри каким-то потусторонним голосом.
— Кому? — спросил Скарре.
— Ракель.
Инспектор сжался. Он видел бывшую возлюбленную Харри только один раз, когда она еще работала в полиции.
— Это… это Ракель? Но…
— Это ее платье, — ответил Харри, — и ее часы. Он переодел ее в Ракель. А женщину звали Бирта Беккер.
Скарре молча уставился на тело. Таких трупов он еще не видел. Те, что он видел, были обезображены и обведены мелом.
— Пошли, — кивнул Харри парням из «Дельты» и повернулся к Скарре. — Оставайся здесь. Позвони криминалистам, скажи, им подоспела работенка.
— А ты куда?
— На танцы, — отрезал Харри.
Все трое вышли на лестницу, и в квартире воцарилась мертвая тишина. Через несколько секунд Скарре услышал, как завелся автомобиль и рванул вперед, пробуксовывая колесами по асфальту.
По улице разносились завывания полицейской сирены. Харри сидел на пассажирском кресле и чувствовал, как в кармане вибрирует телефон. С зеркала заднего вида свисали две крошечные дамочки в бикини и словно танцевали под яростный тревожный вой, а полицейская машина, виляя, обгоняя другие автомобили, летела по третьему кольцу.
«Пожалуйста, — молился он про себя, — пожалуйста, Ракель, держись».
Харри взглянул на металлических танцовщиц, болтавшихся под зеркалом, и подумал, что он точь-в-точь как они: безвольно пляшет под чужую дудку. Он превратился в эдакую комическую фигуру, всегда на два шага позади, всегда вламывается в дверь слишком поздно, и публика встречает его смехом.
И тут Харри взорвался.
— Черт! Черт! — прорычал он и швырнул мобильный телефон в переднее стекло. Тот соскользнул с панели и упал рядом с дверцей. Водитель в зеркало переглянулся со вторым полицейским.
— Выруби сирену, — приказал Харри.