Он взял садовый стул, провез его за собой по полу, чтобы спугнуть тишину, убедился, что дверь в подвал заперта, подставил стул и проверил: ручка двери не поворачивается. Вот. Но тут Олег застыл на месте: что это за звук? Посмотрел на маленькое стеклянное окошко в подвальной двери. Он не мог отогнать страшной мысли: кто-то стоит снаружи. Хотел убежать, но заставил себя остаться на месте и попытался выгнать страшную мысль другими. Я в доме, думал он. Здесь я в такой же безопасности, что и наверху. Вздохнул, сердце в груди билось гулко и быстро, как роковый басовый барабан. Олег еще раз взглянул в окошко и увидел отражение своего лица, а над ним — чужое лицо и руки — руки чудовища. Олег попятился назад и на что-то наткнулся. И тут руки зажали ему рот. Он даже не смог крикнуть: нет, оно вовсе не в голове! Оно здесь, здесь, чудовище в доме! И все они скоро умрут.
— Он в доме, — сказал Харри.
Остальные непонимающе смотрели, как он набирает повтор номера на своем мобильном.
— Я решил, что это какая-то японская музыка, а это звенели металлические трубки. Называются «музыка ветра»… У Юнаса в комнате были такие же. И у Олега есть. Матиас все это время был там. Он об этом сам сказал…
— Как это? — спросил полицейский.
— Он сказал, что находится дома, то есть здесь, на Холменколлвейен. Сказал, что собирается спуститься к Олегу и Ракель. Я должен был понять! Все это время он был тут, на втором этаже. Нам надо вытащить их из дома. Отвечай же, черт!
— Может, телефон далеко, и она…
— Да там четыре трубки в доме. Он перерезал провод. Придется мне идти.
— Мы пошлем людей из второго патрульного автомобиля, — сказал инспектор.
— Нет! — крикнул Харри. — Слишком поздно. У нас единственный шанс, последний. Я.
— Вы?
— Да. Я вхожу в его планы.
— Вы хотите сказать, не входите?
— Именно что вхожу. Он ждет меня.
Полицейские обменялись взглядами, услышав звук мотора. Это был мотоцикл, который двигался к припаркованному автомобилю.
— Значит, ему нужны вы?
— Да, я, — ответил Харри, следя за мотоциклом в зеркало заднего вида. Другого ответа он дать не мог. Потому что если Снеговику нужен он, Харри, значит, для Олега и Ракель остается надежда.
Олег боролся изо всех сил, но застыл в железных объятиях чудовища, почувствовав холодную сталь у своего горла.
— Это скальпель, Олег, — сказало чудовище голосом Матиаса. — Мы его используем, когда режем людей. Ты не представляешь, как легко это делается.
Чудовище попросило его раскрыть рот и запихнуло туда грязную тряпку. Потом велело лечь на пол и сложить руки за спиной. А когда мальчик засопротивлялся, сталь чиркнула у него под ухом, и он почувствовал, как теплая кровь ручейком потекла по плечу и за шиворот футболки. Он лег на холодный цементный пол и сложил руки за спиной, а чудовище село сверху. Рядом с лицом Олега упала красная коробочка. Он прочитал, что на ней написано. Это были пластиковые петли, с помощью которых частенько упаковывают игрушки. Они ужасно раздражали, потому что разорвать их — несмотря на то, что на вид они тонюсенькие, — было невозможно. Только разрезать. Он почувствовал, как пластик вонзился в кожу на запястьях и локтях.