– Ты снова не то понял, дядя Миша. Не конкретный участок меня углядеть прислали; людям решить нужно: стоит вязаться, нет? А то вложишь бабки – а тут запустение какое начнется или, напротив, неспокойствие приключится. Или власти что такое решат?..
– Что же, на Москве не знают, что здесь чье?
– А кабы и знают. Слыхал поговорку: «Свой глазок – смотрок»?
– И ты этот смотрок и есть?
– Ну да. Слух прошел, что непонятки городок ваш терзают. Но об этом – ни в прессе не печатают, ни по радио не бают. Вот и разъяснишь, может, о чем люди судачат?
– Бабы судачат. Люди – разговоры разговаривают. Или базар держат.
– Строгий ты мужчина, дядя Миша.
– Справедливый.
– Ну а раз так, введешь в курс нынешних валют? Разговор по чести, оплата по справедливости. А то – поехали обратно, раз ты крепко строгий. Что прокатил – спасибо. – Я сделал вид, что подхватываю зеленую сотку и кладу на ее место полтинник гривнами.
– Отчего ж не поговорить? Вон кафе подходящее.
– Закрыто вроде.
– Для нас откроют.
Дядя Миша притормозил, стукнул брелоком в стеклянную дверцу, сказал появившейся девахе:
– Маша, накрой для нас на веранде. Мне кофе, молодому человеку…
– Тоже. И коньяку сто грамм. – Подумал, сказал: – А то и все двести. И лимон.
Мы сидели напротив друг друга. Слева шумело море, но ветер был теплый, кофе по-турецки – ароматный и горячий. Я выпил коньяку, чувствуя, как постепенно размякают напряженные мышцы спины, положил сотку под стакан в центре стола, добавил еще две. Дядя Миша брать не поспешил. Деньги эти по его понятиям – шальные. А шальные деньги, как шальные пули, убивают.
– Так кто ты такой будешь, человече? Денег у тебя богато, а по ухватке…
– Прохожий. Олегом зовут.
– От милицейских прохаживаешься? Или от «соседей»?
– Сам по себе.
– Не темни, глаз у меня наметанный.
Это я понял. И дядю Мишу потому «разогревал». Мне нужно было, чтобы он догадался сам, что не от братвы я и не от оптовика-землеустроителя. Он и догадался. Самооценка возросла, самоуважение повысилось, вот теперь можно и начистоту.
– Прямо рентген.
– Рентген не рентген, а навидался. Сам из таких.
– Разыскник?
– Охранник. Теперь шоферю.
– Ну и я – сам по себе странник.
– Такие бывают?
– Как видишь. – Я кивнул на деньги. – Объективная реальность, данная нам в ощущение.
– И что ищешь у нас?
– Не «что», а «кого». – Я выложил на стол фотографию Дэвида Дэниэлса.
Дядя Миша пожал плечами:
– Видный мужчина. Не встречал. Такого бы запомнил. Зачем он тебе?
– Пропал.
– Бывает.
– Родственники беспокоятся. Хочешь – поговорим, не хочешь… Если опасаешься чего или кого, разговора не выйдет.