– Не собираюсь я никого подставлять! И если честно – рассказ Вернера показался мне чистою правдой. Почти.
– Если за три миллиона можно создать факты, то за тридцать их же можно... Ведь версия доведения до самоубийства держится только на показаниях Фредди Вернера. А что, если твои шефы решат его прибрать?
– Вернера? Убить?
– А что, это исключено?
– Дронов, здесь не Россия.
– Я это вижу по лицам. А все-таки? Или – спровадить Фреда в психиатрическую клинику с противным диагнозом? Что останется от его показаний? Ничего. Согласно «закону и порядку», будет зарегистрирован несчастный случай. Как писал поэт: «Трусы и рубашка лежат на песке, никто не плывет по опасной реке». Пошел Эдгар поплавать в ночи, не рассчитал силы и – утоп. Бывает. Выкладывайте ваши денюжки.
– Он слишком хорошо плавал.
– Это убедит кого-то? Не умеющие плавать вообще не тонут. Потому что воды боятся.
– Но ведь ты-то, Дронов, считаешь, что ему «помогли» утонуть! Ведь так!
– Возможно. Кстати, мисс Кински, почему ты сказала, что Вернеру доверяешь почти? «Почти» – это насколько?
– Дронов, это потом. Но в принципе ты согласен?
– С чем?
– Не «с чем», а «на что». Сотрудничать со мной. Собрать доказательства, предоставить их Сен-Клеру, получить его деньги и – жить действительно человеческой, а не растительной жизнью!
– Припеваючи.
– Да.
– О, это я смогу.
– Что тебя смущает, Дронов?
– Ты не вполне искренна. Вчера утром ты не была столь настойчива. Я сказал «нет», ты порешила себе «на нет и суда нет» и – ретировалась. Что изменилось? Сейчас ты – словно пантера, проведшая с год на цепи в жестком ошейнике.
– Да не год я провела на цепи, ты понимаешь, Дронов, не год! Всю жизнь!
– Во как!
– Как и ты! Только ты – мужчина, тебе легче!
– Отчего?
– Вы, мужчины, умете рассуждать о судьбах мира и человечества в целом подолгу и самозабвенно даже за прутьями сплошной решетки! Словно эти судьбы зависят от вас хоть на малую толику! А потому окружающее не кажется вам столь постылым. А мы, женщины, любим детали. Мы любим этот мир весь, целиком! К чему рассуждать о его судьбах, если твоя собственная жизнь похожа на очередь к кабинету дантиста?
– Мир многолик.
– Это демагогия, Дронов. Но не придуривайся: ты не демагог и не вольный стрелок. Ты – практик.
– Тогда давай рассуждать практически.
– Три миллиона – хорошие деньги. Даже с учетом накладных и налогов. По миллиону с лихвою на брата.
– Заманчиво. Но я все равно не понимаю, почему я вдруг стал тебе необходим. Только не нужно о сильном мужском плече, ладно?
– Это все?
– Нет. Еще больше я не понимаю, отчего я не могу обойтись в этом деле без тебя. Три миллиона, даже с учетом накладных, куда больше одного.