– Ну и за чем же дело стало? Налила бы и хлобыстнула! И всех делов! Халява!
– Что?
– Это русская идиома. Означает: «Все – даром».
– Ничего не даром. Такой коньяк имеет смысл, только если он тебе доступен всегда! Всегда! Ты понял? Иначе ты – просто прихвостень за барским столом! Прихлебатель и больше никто!
– Тогда скорее приживалка.
– Не могла я этого себе позволить, ты понимаешь, Дронов, не могла!
– Это я понимаю. А все-таки, как насчет проблемы отцов и детей, Бетти?
– Ты о Сен-Клерах?
– Да. Любой трон единичен и не терпит обязательств ни перед кем.
– Нет, то, что Сен-Клер заказал наследника, – у меня и в мыслях нет.
– А если наследник покушался на императорское кресло?
– Младший? О нет. Не в его характере. Я к нему присмотрелась. Но – вернемся к нашему делу.
– К твоему делу, Бетти. Тебе, как представителю компании, нужно доказать, что произошло самоубийство.
– Именно. И тогда, как бывает в подобных случаях, я получу премию – что-нибудь около тридцати тысяч долларов. Ну не скопидомство ли!
– Да как сказать.
– Но Сен-Клер-старший – выжига, каких поискать! Он сразу назначил премию в три миллиона фунтов, как выразился Данглар, за исчерпывающую информацию об обстоятельствах гибели его сына. И добавил, что Сен-Клер не верит ни в какое самоубийство. Кстати, Дронов, как у тебя с математикой?
– Как и с арифметикой: туго.
– Насколько три миллиона больше тридцати тысяч?
– Боюсь что-то напутать. Но порядок цифр мне ясен.
– Как и мой выбор?
– Да. Мне не ясно одно: почему ты зовешь меня в компаньоны? Или, как ты выразилась, вербуешь?
– Потому что, если я буду действовать от себя, как сотрудница страховой компании, мое милое руководство обвинит меня в нарушении десяти заповедей и двадцати установлений! Обдерет и еще в тюрягу законопатит! Зачем мне там деньги?
– Резонно. А что тебе могут инкриминировать?
– Скажем, мошенничество, использование служебного положения и прочее...
– Так, может, тебе не суетиться и получить эти тридцать тысяч? Тоже деньги. Хотя нет, извини, я забыл про коньяк. Какого урожая был напиток?
– Издеваешься, да?
– Куда мне.
– Во-первых, самоубийство тоже придется доказывать. Во-вторых, три миллиона больше тридцати тысяч. В-третьих, я-то сама уверена, что не было никакого самоубийства!
– У тебя есть факты?
– Олег, не будь ребенком! За три миллиона факты можно не только сопоставить, но и создать!
– Скажем, уговорить Фредди Вернера: дескать, какой с тебя, психа, спрос, а то и миллион посулить, и пойдет он, солнцем палимый, приговоривши литр кальвадоса, прямехонько к барону Данглару и станет каяться в содеянном и несодеянном с лютым остервенением и окаянством... Извини, Бетти. Это у нас, глядишь, и сошло бы... А что русскому хорошо, то немцу – смерть. Да и не выпить Вернеру столько!