И все же, все же... Меня не покидала мысль, что обряжены эти молодчики словно на парад; не удивлюсь, если у каждого припрятан соответствующий стих из Корана, а где-нибудь на обочине близ здания ратуши притулилась машина с килограммом пластида и с тем же Кораном с дарственной надписью бен Ладена, шейха Юсуфа или Мохаммеда Али Акбара. А рядом – пузырек с искомыми наркотиками. Чтобы всем ищущим сразу сделалось ясно: вот они, супостаты нехорошие, ату их, ату! Не люблю демонстративности и декоративности. Навевает сомнения. Ну да это – дело вкуса.
За раздумьями я вытащил полубеспамятного азиата из автомобиля, провел руками под пиджачком – нет, никакой взрывотехники. Прислонил к борту машины. Водичкой бы в личико плеснуть или нашатырю, что ли... Приложил я его со страху крепенько, отойдет не скоро. Надеюсь, английский он понимает; может, разговорю? И парень не пришлый, местный. Саратона – как маленькая Европа: европейцы здесь господа, а вот в прислуге – всяких в достатке.
Ну что? Потревожить Данглара? Сказать, что тишь да гладь на вверенной ему территории поколеблена в очередной раз?
Позвонить я не успел. Со стороны города подъехал патруль. Помимо карабинеров в салоне оказались воспитанники замка Ла-Гросса – «белые гуси».
– Что произошло? – хмуро и неприветливо поинтересовался тот, что постарше.
Я кратко рассказал.
– Что им было от вас нужно? – спросил он.
– Полагаю, ничего.
– Ничего?
– Именно так. Ребята просто хотели меня убить.
– Зачем?
– Спросите сами, – кивнул я на пленного у машины. – Надеюсь, вам удастся его разговорить.
Сухощавый рейнджер подошел к связанному пленнику, приваленному к упавшему на бок фургону, наклонился, выпрямился, глянул на меня откровенно неприязненно:
– Спросить мы спросим. Но вряд ли он что-то ответит.
– Почему? – искренне удивился я.
– Мертвые молчат.
Я подошел, присмотрелся. Маленькая, как пчелка, пулька чмокнула парня прямо в висок. Выстрела никто не слышал. Возможно, стреляли до прибытия патрульных, возможно – секунду назад. Я повернулся, мысленно представил траекторию полета пули.
– Оттуда, – кивнул я на макушку холма старшему. – Великолепный выстрел.
– Это понятно. – Голубые глаза загорелого светловолосого парня смотрели на меня безо всякого сочувствия. – Вот только... Почему убили его, если хотели убить вас?
– Чтобы не проговорился.
– Что мешало стрелку спустить курок дважды?
Я помотал головой:
– Ничего. Возможно, он изменил намерения? Или – с патронами напряженка? Или – совесть проснулась?
– Возможно, – хмуро и без оптимизма отозвался нибелунг. – Совесть, говорите, проснулась?