На велике я катался минут сорок – и по узким улочкам, и по тропинкам лесопарка; любой «хвостик» должен был осыпаться. А потом – свернул в старую Саратону.
К трехэтажному особняку под четырехскатной черепичной крышей подкатил по узенькой боковой улочке с заднего хода, громыхнул в тяжелую дубовую дверь. В нее сюда проходила только обслуга либо гости, желающие особо изысканных развлечений.
В дверце приоткрылась окошко, в нем показался единственный глаз наголо бритого дядьки лет пятидесяти с фигурой заплывшего молотобойца.
– Привет, Хосе, – сказал я ему на чистом русском, Хосе, понятное дело, понял и открыл.
На самом деле он был Хусейн Хусаинов из Алма-Аты и вывезен был на Саратону исключительно за импозантный вид старого пирата; на вольных хлебах публичного заведения Хосе раздобрел и заматерел; одет он был, как и положено пирату, в широкие шальвары, распахнутый на груди халат и феску; один глаз закрывала черная повязка, но не для шарма: глаза у Хосе действительно не было и где он его «обронил», заработав еще и жуткого вида шрам от надбровья до подбородка, мне было неведомо.
– Ты чего, Дрон? Развеяться? Или с хозяйкой посидеть?
– Посидеть, Хосе, посидеть. Я чаю, бутылочка у Людмилки найдется?
– Для тебя? Всегда. Она рада будет.
Мадам в этом заведении была Люська Кузнецова; не просто землячка – почти родственница: мы даже учились с ней в одной школе и жили в соседних дворах! Признаться, в школе она меня не замечала вовсе, – три года разницы, станет ли разбитная девчушка, за которой кавалеров бродило, как кобелей за течной псинкой, обращать внимание на юнца тринадцати лет?! А я – обращал, особливо когда Люська, отвернувшись от очередного ухажера и не обращая внимания на курящую дворовую мелюзгу, подтягивала чулочки, приподняв юбочку... Нет, сейчас-то я понимаю, делала она это намеренно – шалила. А тогда... Дух захватывало!
Встретились мы на Саратоне случаем, обнялись, расцеловались, как родные, и просидели за воспоминаниями, старыми песнями и анекдотами до рассвета. Безо всякого пьянства и сопутствующего ему разврата. Люська тут же предложила мне половинную скидку в заведении; я вежливо отказался.
– Зря ты... – протянула она. – У меня тут не какая-то шантрапа, девочки все – хоть сейчас на большой экран крупным планом!
Что мне было ей ответить? Просто поболтать с девчонками – это пожалуйста, а вот что касается дел сердечных или просто матримониальных, то – всегда обходился исключительно личным обаянием. Если учесть, что Саратона – место пляжное и для отдыхающих я не просто спасатель, а как бы инструктор по синхронному плаванию, то... Короче, с этим замкоподобным домом я приятельствовал и товариществовал и – ничего больше.