Раненая кашлянула, глубоко вздохнула и открыла глаза. Таких глаз хлопец ещё не видел: они были не светло-голубые, как у Юлии, а темно-синие, как колокольчики на хуторском кладбище. Увидев склонившегося над нею Яна, она не испугалась, не вздрогнула и даже, кажется, не удивилась.
— Ты кто, архангел Гавриил?
— Архангел Ян, — тоже пошутил он.
— А разве есть архангел с таким именем?
— Раньше не было, теперь есть. Я — новенький, меня ещё не все знают.
Но тут она что-то вспомнила, и улыбка сползла с её лица.
— Постой, меня, кажется, ранило?
— Ранило. И ты упала.
— Упала, — медленно повторила она. — Значит, ты все знаешь?
— Наверное, раз я тебя перевязывал.
— Ты — санитар?
— Нет, я случайно здесь оказался.
— И меня никто не искал?
— Думаю, просто некому было, — опрометчиво брякнул Ян. — Если не считать тех, что за вами гнался. Один из них вроде интересовался. Даже мечтал вернуться, посмотреть, насмерть тебя или нужно дострелить.
Она заплакала, не приняв шутки.
— Отец! Значит, его убили!
— Ну, с чего ты взяла, — неуклюже стал успокаивать её растерявшийся юноша. — Мало ли, может, наступление началось и он прорваться не может…
— Ты его не знаешь, — она ещё раз всхлипнула и перестала плакать. — Если бы он был жив, его бы ничто не остановило. Через все преграды прорвался бы, а за мной приехал!
— Слезы вытереть? Остался ещё кусок твоей рубашки.
— Ты разорвал мою рубашку?
— Разорвал. Раны положено перевязывать, а у меня под рукой больше ничего не было.
— Господи, — она покраснела, — что же ты ещё видел?
— Ничего такого, чего нет у других. Или ты бы предпочла истечь кровью?
— Почему ты все время ехидничаешь?
— Ты первая начала.
— А тебя действительно звать Яном?
— Конечно, зачем мне чужое имя?
— Ну, сейчас многие скрываются.
— Представляешь, я знаю одну девушку, которую почему-то звали Сережкой.
— Слишком много знаешь, — проворчала она и попросила: — Ян, помоги мне подняться.
— Зачем? Тебе нельзя подниматься, откроется рана.
— Какой ты непонятливый! У каждого бывают минуты, когда нужно ненадолго выйти.
— Хорошо, я отнесу тебя… за стог.
— Еще и подержишь, как маленькую.
— И ничего страшного не случится. Смотри на меня, как на врача.
— Ну да, рану перевязал — сразу другим стал. Теперь ты не мужчина, а евнух из гарема.