— Никак, Ирдес, — Маня села рядом. — Она просто ломалась сама собой, ты ничего не делал. Тебе становилось хуже, и на ней появлялась новая вмятина или трещина.
Что?! Отец мой Император, что же ты такое создал на самом деле?! Не оттого ли каждый раз мне становилось легче с ней в руках, что она забирала мою боль себе?! И это я её искалечил. Потому что не убрал вовремя.
Гитара испарилась из моих рук. Я сделал всё что мог, стараясь её починить, для большего нужно что-то посущественней, чем отвёртка.
Надо что-то делать. Время плыть по течению прошло. Там подыхают мой бог, брат и друг и чтобы это прекратилось, я пойду на всё.
— Маня, попроси компас и карту, — сказал я.
Карту мы расстелили на столе прямо в кают-компании. Зажмурившись, я поймал едва ощутимую нить направления, высчитал вектор по компасу.
— Вот сюда… — палец заскользил по бумаге и затормозил на крохотной точке среди океана. Остров рядом с Японией. Территориально должен принадлежать этой стране. — Это что?
Наоми чётко произнесла:
— Хасима, — взглянула на меня, удивлённо подняла брови и повторила: — Хасима?! — после моего кивка перевела взгляд на Маньячку и что-то быстро защебетала.
— Она говорит, что Хашима запрещена к посещению как слишком опасная зона и спрашивает, уверенны ли мы, что нам туда, — перевела Маня, слегка исказив название острова.
— Скажи, что мы экстрималы-паркурщики, и наша группа направлялась именно туда, — ответил я.
Подруга взглянула на меня с некоторой неуверенностью.
— Ирдес, они ведь захотят удостовериться, что будет ещё один катер и что нас заберут.
Это было нежелательно. Меньше всего хочется вмешивать людей.
— Мань, вспомни, что заставило нас отправиться в путь. Скоро это повториться, силы наших братьев не бесконечны, и сопротивляться просто не достанет воли. Придумай что-нибудь. Отговорись. Соври, в конце концов. Этих людей не должно даже в пределах видимости острова. Мы не имеем права распоряжаться их жизнями.
— Я ведь не ты, принц, — вздохнула девчонка. — Я не умею так как ты…
— Там умирают твой брат. Мой бог. И мой брат. От твоих поступков и слов зависят жизни, — жестоко, без капли сочувствия и участия сказал я, глядя прямо в синие глаза. — Сейчас твоя, моя и их жизнь зависят только от тебя.
Плохо использовать свою врождённую способность повелевать на друзьях. Непростительно с моей стороны и для меня. Но то, что там творится… Совесть потом сожрёт. Когда вытащу Даньку, Вана и Феникса. А пока не до сантиментов.
— Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество, — спокойно сказала. Без ехидства, веселья, ядовитости. Ровно и серьёзно.