— Стреляйте, кретины! — опять зарычал пленный капитан.
— Мы не можем стрелять, мы заденем вас!
— Сквозь меня стреляйте!
Не понял. Это что за жертвенность такая — мол, меня убьёте, так туда и дорога?! Не, так не пойдёт. Держись, человек, сейчас я вмешаюсь.
Мне от рождения дано много. Значительно больше, чем всем этим людям. И ответственность, которую я несу несравнимо больше, чем у всех у них вместе взятых. Даже если бы этот человек сейчас малодушно молил о спасении, соглашаясь на все требования твари, даже если бы я знал, что мне могут ударить в спину, всё равно не смог бы пройти мимо. Ответственность за чужие жизни лежит на моих плечах с самого рождения. Даже если эти жизни не имеют ко мне ни малейшего отношения… Ведь это же даёт мне право убивать.
Быстро закатав рукава рубашки, приготовился к прыжку. Эх, на перестройку мышления по типу Призрака нету времени! Ну, ничего, обойдёмся и так. Отрастить когти и частично трансформировать руки, покрыв их чёрной чешуёй брони, упрочнить кости. Готовность, крылья навыпуск. Три, два, прыжок!
Стремительно метнувшись вниз, распластать тело к самой стене, бесшумно расправив полупризрачные крылья. Тело действовало практически независимо от мыслей, подчиняясь заранее составленному плану. В стремительном полёте схватить эту тварь за руку с тесаком, который с большой натяжкой можно назвать ножиком. Нож в сторону, свободной рукой удар в голову, извернуться и пнуть ногой по локтю другой руки, и желательно во время приземления сломать гаду руку!
Руку сломать не получилось, как и прибить урода на месте. Но пленника он выпустил и в обратном движении впечатал моё высочество в стену. Стремительно вывернувшись и не выпуская крепко сжатого запястья врага, взбегаю по стене и успеваю ударить двухметровую дылду каблуком в затылок. После чего он дёргает меня за ногу и я опять впечатываюсь в стену. Ай. Больно. Ну всё, я злой!
— Гррррааах! — утробный рык фамильным кличем вырывается из горла, увернувшись от ножа, вгрызаюсь заметно удлинившимися клыками в руку противника, не забываю пинаться и не позволять схватить моё высочество за глотку.
Мой враг всё-таки вбил меня в стену и третий раз, и с такой силой, что потемнело в глазах. Когда я очнулся, бравые омоновцы уже повязали этого нелюдя и увлечённо пинали. Фи, не хочу участвовать в избиении.
— Эй, паренёк, ты живой? — ко мне склонился уже немолодой капитан с седыми висками.
Главное, что ты живой, человек. Иначе я бы себе твоей смерти не простил.
— Угу, — кивнул я и капитан помог мне подняться на ноги.