Василий вытер пот, ещё раз глянул – над только что обитаемой грудой валунов пустынно высвистывал ветер.
… Добравшись до Ашота, лежавшего под разлапистым кустом, Прохоров бессильно рухнул рядом, выхрипнул осиплым голосом удавленника:
– Пи-ить… дай пить.
– Остынь. Что, трудовой мозоль мешать стал, чемпион?
– Где родимая мухобойка и обещанные мухи, садист?
– Ещё три дня…
– Через три дня, таких как сегодня, ты похоронишь меня в этих камнях.
– Вай-вай, какие нежные мы стали! Ещё полдня вперёд, два с половиной – вниз, назад.
– Тогда может выживу. А, чтоб тебя!! – Василий охнул, дёрнулся, застыл заморожено.
Скосив глаза, ползучим, медленным движением дотянулся до корявого сучка, торчавшего из куста, сломил его, стал поднимать, готовясь к хлёсткому сметающему удару. Вцепившись в рукав его комбинезона выше голой кисти, расставив рачьи клешни, башкой к нему сидело, пялилось обволосаченное чудище: гигантский скорпион длиной в два пальца. Подрагивал блёсткой синевой на задранном конце хвоста хитиновый крючок.
– Не вздумай! – шипящим гневом хлестнул по слуху Григорян. – Ты эти урбанистские замашки брось: чуть что, сразу за палку!
Он поднял ладонь. Округлой, скользящей синусоидой приблизил её к скорпиону. Нацелившись, неторопливо сомкнул пальцы на буро-чёрном горбике за головой страшилища. Поднял и перенёс его к кусту. Посадил на камень.
– Пандик-джан… ты сильно напугал большого дядю… здесь негде постирать его штаны. Иди, гуляй своей дорогой.
– Откуда в горах эта тварь? – подрагивал в изумлённом возбуждении Василий. – Они же водятся…
– Ну да, в пустыне. В Африке. Pandinus imperator, типичный африканский скорпион, но адаптированный к этому высокогорью, – с заметным удовольствием забросил в разум Прохорова уголь загадки Григорян – пусть жжётся.
Василий откинулся на спину, прикрыл глаза. Ныли, отходили от бешеной нагрузки ноги и поясница. Давненько он не насиловал свою плоть в таком нещадном спринтерском броске: переведённые ночью через границу с Турцией, почти сутки они поднимались к сакрально, сахарно блистающей вершине Арарата.
– Ашот, – не открывая глаз спросил Василий, – ты в самом деле где-то раздобыл этого монстра – донора дикоросов? 36 хромосом, почти 20-летняя устойчивость к фитопатогенам… бред сивой кобылы… в природе нет ничего подобного у эгилопсов… у самого пырея, чемпиона сорняков, пределы: 28 хромосом и 7 лет.
– Значит расшифровал письмо.