— Зря! Совсем из бюро надо бы…
— Я тоже так думал. Да говорят, нельзя до перевыборов… А ты, значит, окончательно решил по физике твердого тела пойти?
— Интересная штука, знаешь! Да и в решениях ваших проблем без нее не обойтись.
— Наших проблем? Кроме шуток? Значит, тот наш разговор не пропал зря? А я ведь, честно, думал, что ты к нам идешь из-за Андреевой.
Петька присвистнул.
— Познакомился я с ней… Только она, оказывается, ни то ни се — дистиллированная вода!
— Ну, это уж ты брось! Можешь пижонить по любому поводу. Но тут…
— А с чего ты разошелся? Было бы из-за кого.
— Запомни, я никому не позволю сказать о ней плохого. Никому, слышишь!
— Да ты что! — удивился Петька. — Я же не сказал ничего такого. Да и не знал, что ты к ней…
Саша не ответил. Оп подошел к тискам, взял напильник.
Несколько минут они работали, не говоря ни слова. Наконец Петька окликнул:
— Сашка!
— Ну, что?
— Значит, нравится она тебе?
Саша промолчал.
— Да брось ты в самом деле. Что я тебе, не друг?
Саша отложил напильник и подошел к окну. Петька встал рядом.
— Ну, чего ты? — он положил руку на плечо Саши. Тот чуть приметно вздохнул.
За окном сгущались сумерки. На столбе напротив зажегся фонарь. И теперь лишь в полосе света струились снежинки.
— Так я и знал, что нравится, — сказал Петька вполголоса.
— «Нравится!» Не то, Петька… — Саша сел на подоконник и, по-прежнему не отрывая глаз от окна, задумчиво произнес: — Ты знаешь, мне кажется, что такой, как она, нет больше на всей земле…
— Даже? — Петька состроил рожу. — Табак, значит, твое дело! Влюбился по уши!
— Разве можно в нее просто влюбиться. И разве мог бы я когда-нибудь сказать ей об этом…
— Ну и дурак!
— А ты?
— Что я?
— Ты мог бы сказать ей?
— А я сказал.
— Ты… сказал?! А она?
Петька замялся:
— Как тебе объяснить… Все они такие, будто и не понимают ничего. Нет, брат, это не по мне. Ходить да на луну вздыхать — на это я не способен.
— Опять пижонишь.
— Ничего подобного! Я прежде всего физик. А физик должен быть рационалистом. Всегда и во всем. Я, если вижу, что не по той дороге пошел, так фью-ю-ю! А ты вот пропал!
— Почему пропал?
— Да разве я тебя не знаю? Пропал, как миленький! Только как же теперь с Наташкой?
— С Наташей? Понимаешь, Петька, все стало как-то сложно с ней, с Наташей. Прежде я думал, что хорошо знаю ее. А теперь… Сначала, когда приехал осенью, мы часто спорили с ней, даже ругались. Мне казалось, она стала какой-то пустушкой, вроде Аллочки. А потом, после колхоза, снова все переменилось. Сейчас она никуда не ходит. С Алкой, видно, не дружит. И ко мне, вроде, как прежде. Будто и не было у нас никакой ссоры. А я после всей этой чехарды…