Воронов прошелся меж рядов и снова задержал свой взгляд на незнакомке. За годы работы в университете перед глазами его прошло немало девичьих лиц. И скромных, и застенчивых, и привлекательных, и очень красивых. Но сейчас… Воронов, едва ли признался бы в этом самому себе, но он только и ждал, чтобы она подняла голову, и он снова. мог увидеть ее глаза. Они были опущены к тетради. Тогда Воронов сказал:
— Явление плеохроизма удобнее всего наблюдать под микроскопом. Представьте себе кристалл минерала… — Он подошел к доске и, начертив скошенную призму кристалла, обернулся к аудитории: на него снова смотрели большие, ясные, как небо, глаза. Голос Воронова зазвучал с новой силой:
— Пусть это будет кристалл роговой обманки. При положении, изображенном на доске, мы увидим его окрашенным в сине-зеленый цвет. Однако стоит повернуть столик микроскопа, как тот же кристалл окажется светло-желтым.
Воронов показал, как меняется при этом поглощение соответствующих лучей спектра, и продолжал:
— При том же положении граней кристалл минерала катафорита изменит окраску с желтовато-красной на зеленовато-бурую.
Он снова показал схему поглощения световых колебаний и отошел от доски.
— Еще более интересную смену цветов можно наблюдать у минерала глаукофана. Представьте ясное безоблачное небо, постепенно заливаемое фиолетово-красным огнем заката. Вот так же от голубой, почти синей, до яркой красно-фиолетовой меняется окраска щелочного амфибола глаукофана.
Воронов чуть помолчал, будто присматриваясь к нарисованной им картине, затем спросил:
— А не приходилось вам бывать на море? Если приходилось, вы, наверное, видели, как меняется цвет морской глади, когда солнце вдруг скроется за тучу. Из голубой, почти синей, она становится сине-зеленой и даже зеленой. Так меняется цвет минерала рибекита.
Он посмотрел в окно, на пожелтевшие деревья в сквере:
— Ну, и все вы, конечно, наблюдали, как переодевается с приходом осени береза. Ее изумрудно-зеленая листва меняется почти на глазах. Но не блекнет, а словно обновляется. И приобретает такую чистую окраску, будто ее подзолотило само солнце. Вот так же ведет себя пироксен федоровит…
Люся отодвинула тетрадь в сторону. Вот тебе и скучная наука! Она ожидала потока цифр и химических формул, а в аудитории шумело море, горел закат, шелестела листва деревьев.
Минералы — эти холодные неодушевленные камни, которые казались прямой противоположностью живым цветам, траве, деревьям, вдруг словно ожили. Тончайшие всплески энергии заструились под действием квантов света по ажурным конструкциям кристаллических решеток, вызывая в глазах людей то, что называют красной, фиолетовой или золотистой окраской.