Я посмотрел на Вив, на Энди, стоявшего в толпе вокруг машины Большого Лу. Все ждали моего решения; и все мы понимали, что Флойд и его клика приложили весомую лапу к прессу на нас, который, как ни крути, и придавил Джоби. Я пытался на что-нибудь решиться, но на ум только и шло — Я устал, устал быть злодеем…
— Сейчас приду, Флойд, — проорал я в ответ и схватил Вив за руку. — Оки-доки, Энди? Просто брось его где-нибудь на Главной, джип этот. — Флойд открыл для нас дверцу и даже придержал; мы забрались в машину.
Большую часть пути все молчали. Уже на самом подъезде к городу Флойд полюбопытствовал, почему бы мне не зайти в «Корягу», не пропустить кварту-другую пивка? Я ответил, что Вив надо в новый дом Джо, побыть с Джен, а он сказал: отлично, мы ее подбросим, а что потом? Я сказал ему, что мне самому нужно в больницу, старика проведать, а потом подумаю. — Хорошо. Так и сделаем. Я высажу Вив, а оттуда свернем на Неканикум и подкинем тебя прямо до клиники. А потом подумай. О'кей?
— О'кей, — ответил я. Раз или два я пытался ухватить взгляд Вив, посмотреть, как она отнеслась к моему решению, но она ушла в себя. Когда же мы высадили ее, я спросил себя: да почему меня это вообще волновать должно? Мне было уютно в хорошей сухой машине. Мне было приятно получать приглашения в «такси» и на пиво. Мне было отрадно, что кто-то протягивает мне руку.
Мы свернули с Южного на Силлитс-стрит, поехали к Неканикум. Я млел в мякоти сиденья этой большой машины, убаюканный дворниками и печкой, и воркованием Ивенрайта со своим семейством. Мне было плевать, какими глазами смотрят на меня Вив или Энди. Мне было по сараю, есть там или нет издевка в улыбке Ивенрайта. Мне было все равно даже, что подумал бы про меня Джоби.
Ибо, насколько я понимал, война окончена, всем спасибо, топоры зарыты… навсегда.)
Вскоре после того, как Хэнк покинул машину, детишки Ивенрайта, дотоле присмиревшие на заднем сиденье от присутствия двух чужих взрослых и торжественности всего мероприятия, раздухарились так, что Флойду на пути домой пришлось дважды останавливаться, чтоб надрать кое-кому уши. Из дома он выбежал в ярости, прыгнул обратно в машину и с визгом помчал в «Корягу», игнорируя вопли детей, угрозы жены и резь в желудке.
Добравшись до Главной, он дважды прокатился по всей улице, выискивая взглядом машину Дрэгера, прежде чем запарковаться; ей-богу, ему совсем не улыбалось застать там Дрэгера с его карканьем про человечность и сердечность! Нет, это слишком! Он и так-то был поражен тем, что Хэнк согласился хотя бы