Тут Ваш Гринберг со своей Соней[294] гастролируют в виде ведетт[295]. Но т. к. авансов он никому не дает, даже обижается — «Я не издатель, а редактор» — да и «Опыты» его неизвестно будут ли вообще выходить, то большой сенсации они не производят. Наоборот. Кстати, я только теперь прочел № 3 «Опытов» и ахнул, до чего изговнялся Сирин[296]. Что за холуйство: «наши 60 лакеев»[297], «бриллианты моей матери»[298], «дядя оставил мне миллионное состояние и усадьбу „с колоннами"»[299] и пр. и пр. Плюс «аристократическая родословная»[300]. И врет: «не те Рукавишниковы». Как раз «те самые»[301]. И миллионы ихние, и всем это было известно. «У меня от музыки делается понос»[302] — и той же хамской автобиографии. От его музыки — и у меня делается…
Ну, кланяюсь, жму руку, страстно жду чека, банка с розовым вареньем на комоде у Софьички[303]. Адамовичу Ваше приглашение[304] передам сегодня вечером — обедаю с ним. Бахрах[305] действительно, стал миллионером: он со мной не кланяется подразумевая тех самых дядюшек, которых сжег Гитлер, а <я> по его убеждению, деятельно помогал. От этих дядюшек и пришло, как у Сирина, миллионное наследство. Против Бахраха я общем ничего не имею — он, если поскрести, лучше многих.
О Великом Муфтии Ваш рассказ меня бы очень порадовал — да ведь никогда не соберетесь написать!..[306]
Нам бы самое время теперь встретиться лично и поболтать этак несколько вечерков. Приятно было бы…
Ну «еще раз»…
Ваш всегда
Г.И.
Имеются ли в Нов<ом> Ж<урнале> карточки сотрудникам? Лестно было бы иметь на всякий случай — в нашей стране.
<Июль 1954>
Дорогой Роман Борисович,
Не сразу отвечаю на Ваше – очень милое – письмо. Ах, я все дохну. Особенно, когда приходится взять что-нибудь письменное в руки. Базар, стирка, это все ничего. Но даже на простое письмо какое-то разжижение мозга. Отчасти это от разных хворей и более-менее адской жизни последних лет, но также от неприспособленности к умственному труду. Я – серьезно – выбрал не то дело. Я по недоразумению не стал художником. Делал бы то же самое, что в стихах, а платили бы мне по 300 000 франков за ту же самую "штуку". И жил бы я счастливо и безбедно, думая "руками и ногами", как все художники, и читал одни полицейские романы. Хорошо. Во-первых, спасибо за посылку. Она еще не пришла, но спасибо авансом. И откровенно говорю – если у Вас есть "летняя" возможность – используйте ее и, если не трудно, пришлите вторую, набрав что попадется. Хорошо бы какие ни есть пижамы и тряпки для Одоевцевой. Что не подойдет, а что и весьма подойдет. Если можно выбирать, то мы оба охочи до всего, что отдает Америкой, – чего здесь нет. Покупать мы ничего просто не можем. И, как писали одесситы, "заранее благодарю". Ну и лекарства, раз решили, так вышлите. М. б. не в этой жизни, так в той отблагодарю как-нибудь Вас. Прилагаю стишок. Скоро еще пришлю – до 20. Статью обязательно пришлю до того. "Новый Журнал" пришел позавчера. Ну, по-моему, Сирин, несмотря на несомненный талант, отвратительная блевотина