Он начинает искать по карманам платок и находит его там, куда уже не раз совал руку.
— Вроде, и не виноват, а чувство вины не даёт мне спокойно жить: будто это я её убил. Конечно, я пытался… заставить её жить по-прежнему, но даже в этом не могу себя упрекнуть, потому что она не обращала на меня никакого внимания…
Неожиданно лицо его светлеет.
— Недаром, я так стремился тебя увидеть. Исповедался перед тобой точно груз с души сбросил. Ты на похоронах Юли так презрительно на меня смотрела!
— Тебе показалось.
— Нет. Теперь же ты смотришь по-другому, и мне это не кажется. Почему?
— Церковь говорит: не судите — не судимы будете. Раньше я не задумывалась над этим и даже находила утверждение несуразным: как так, не судите?! А теперь поняла, как это мудро! Кто из нас без греха? Свои бы отмолить!
— У тебя? Грехи?
— А ты видишь во мне ангела? Спасибо.
— Не хочу навязывать тебе своё общество, — просительно улыбается Роберт, — но разреши изредка тебе звонить? И поздравить тебя с днём рождения.
— Это ещё не скоро — 25 декабря.
— Я запомню, — серьёзно говорит он.
Евгения смотрит в его глаза: в них печаль, но боли уже нет.
— Лопухина! — кричит в трубку Виктор, так что она отодвигает её от уха и спрашивает:
— Ты чего орёшь?
— Достали-таки твоего мента! Убить — не убили, но вломили по первое число! И кое-что у него отобрали, но это не телефонный разговор!
— Кто тебе сказал, что он — мой? — бурчит Евгения.
Она так удобно расположилась в кресле, закуталась в плед. Отопление включили неделю назад, но, видимо, перестояв в бездействии, котлы никак не раскочегарятся — трубы чуть тёплые. Возможно, где-то в них скопился воздух, и их надо продуть — перед началом отопительного сезона в нормальных семьях этим занимаются мужчины. Ей же надо кого-нибудь просить, что себе дороже!
Теперь придется откладывать интересную книгу — Колин Маккалоу "Леди из Миссалонги", одеваться, тащиться в такую сырость в соседний дом, чтобы услышать подробности, которые Витька мог бы сообщить и по телефону…
Он открывает дверь лишь Евгения прикасается к звонку.
— Стол уже накрыт! Небось, сама себе не готовишь, ленишься? Только в гостях и наедаешься? А я картошечки нажарил!
Что Витька умеет, так это жарить картошку. Она у него всегда тонкая, хрустящая, румяная — настоящее лакомство!
Евгения тоже не с пустыми руками пришла. Президентский шофер Савелий с разрешения Валентина Дмитриевича, а потом и Семена Борисовича — по утрам подвозит её на работу. За месяц с небольшим они успели плотно скорешковаться, и если Савелий для себя что-то достает — а этот проныра всегда держит нос по ветру! — непременно делится с Евгенией. И сейчас она вытаскивает из пакета огромного вяленного леща — не пересоленного, не пересушенного — даже на глаз видно, какой он жирный и блестящий.