Конечно, я не успеваю Михаилу объяснить, зачем тороплюсь в офис. Мне и в самом деле не терпится побыстрее начать свое расследование, но совсем не в такой последовательности, как советовал мне Найденов.
Я выбрала одного человека — Любашу, девушку, в которой уверена на сто процентов. Я просто не могу ошибиться, иначе тогда грош цена мне как педагогу. Эта девушка не может быть виноватой прежде всего по причине своей трепетной любви к «рукопашке». И она слишком порядочна, если можно быть порядочной слишком…
Вспоминается Любашина принципиальность в таких вопросах, в которых другие девушки могли спасовать или просто промолчать. Она никогда не боялась сказать в глаза любому самые нелицеприятные слова, если считала, что человек в чем-то виноват. На нее обижались, с ней мало кто дружил, но надежнее человека я все-таки не знала. По крайней мере среди спортсменов.
Надо же, в своей жизни я сталкивалась всего с двумя девушками по имени Любовь, но одна из них меня ненавидела и готова была сжить со свету, а другая — любила и была всегда честна со мной…
Именно с ней я решила посоветоваться, как провести свое собственное расследование.
— Это хорошо, что ты мне позвонила, — говорит Любаша, раздеваясь и без приглашения присаживаясь к столу в ответ на мой удивленный взгляд — девушка не из тех, кто злоупотребляет панибратством. — Давай между собой не церемониться, а? Мы же ровесницы, а наше положение, судя по всему, аховое.
— Пока не совсем, но я не могу не думать о том, что кто-то среди нас…
— Меня подозреваешь? — интересуется она совершенно спокойно, без тени обиды.
— Нет, не подозреваю, потому и позвала.
— Спасибо за откровенность. Это и в самом деле не я, но то, что кто-то из нас, я тоже уверена. Только вот зачем?
— Знаешь, дошло до того, что кто-то из наших девчонок — я только сейчас об этом вспомнила — подставил мне подножку, когда я шла к гробу.
— Подножку? — изумляется Люба. — А я еще подумала, что это наша шефиня на ногах не держится, выпила, что ли? Но тогда это уже наглость. То есть кто-то совсем ничего не боится.
— Причем настолько, что спокойно рассказывает о том, что мы вовсе не телохранители, а… сама знаешь кто…
— Вот именно, с этой сплетни все и началось. Кто знает, не уверь себя этот Загорулько…
— Загоруйко.
— Какая разница, все равно подонок! Но он ведь решил, что Алина разыгрывает из себя недотрогу, в то время как сама… Да мало ли что он себе напридумывал!
— И представь, как в такой атмосфере работать?
— А почему все-таки ты позвала меня? — продолжает допытываться Любаша.
— Потому что я уже думала: вдруг мне придется уйти, тогда я передала бы свою фирму тебе.