Он вопросительно смотрит на Марину Константиновну, и она согласно кивает.
Между тем Анатолий Викентьевич с Вовой за руки за ноги уносят старшего нападавшего в дальнюю комнату, предварительно заклеив ему рот скотчем.
— Вряд ли он будет кричать, — замечаю я.
— Береженого Бог бережет, сказала старая дева, надевая на свечу… — отзывается Вова и замолкает от пинка в бок, которым награждает его старший товарищ.
Потом они возвращаются и склоняются над все еще лежащим без движения Арсением. Сердце у меня замирает, а потом начинает быстро и болезненно биться: неужели я его убила?!
— Жив, — говорит Анатолий Викентьевич и тоже связывает тому руки. Наручников у него больше нет, и он, оглядевшись, хватает лежащее поблизости посудное полотенце и рывком рвет его на две полосы. — Авось удержат. Надолго-то нам и не надо.
А потом мы впятером собираемся в гостиной, где Марина Константиновна с помощью Найденова, а вовсе не моей, накрывает на стол чай со все тем же суперпеченьем, потом добавляет к нему йогурт, сыр и красную икру.
— Все, что было в холодильнике, — оправдывается она.
Чтобы совсем уж не оставаться не у дел, я разливаю свежезаваренный чай.
— Коньячку? — спохватывается Марина Константиновна.
Открывший было рот Анатолий Викентьевич беззвучно его закрывает, а Найденов, пару секунд помедлив, соглашается:
— А что, пожалуй, можно. Как я понимаю, кое-что нам надо обсудить, а за чаем это пройдет полегче… Итак, я хотел бы знать, ради чего мы вступили в конфликт с законом?
— Какой же это конфликт? — сразу кидаюсь я на выручку Лавровой. Хотя с чего бы? — А как же нарушение неприкосновенности жилища, или как это называется? Если хочешь знать, это просто-напросто шантажисты.
— Ну, не такие уж они простые, эти шантажисты.
Он показывает нам пистолет, отобранный у одного из нападавших.
— Возможно, вы не знаете, Ванесса Михайловна, но это табельное оружие…
— Почему же не знаю, знаю. Обычный «макаров».
— Обычный! — передразнивает он. — И часто вы видите его у законопослушных граждан?
— Можно я расскажу? Быстро? — спрашиваю я у Лавровой.
Она пожимает плечами. Если она и не хотела бы, чтобы эта история стала достоянием гласности, то у нее все равно нет выбора: мы — как команда из Министерства чрезвычайных ситуаций, прибыли вовремя и спасли ее от очень неприятной истории.
— Муж Марины Константиновны — Петр Васильевич стал объектом шантажа своих сослуживцев, с которыми он работал в некоей конторе, которую обычно называют аббревиатурой из трех букв.
— Из трех букв, Ванесса Батьковна, — хмыкает Вова, — у нас есть много чего интересного.