Монгол задумался. Снотворное у него имелось. Бывшая страдала не только от скверного характера, но и от бессонницы, и таблеточки кое-какие остались.
– Одной таблетки хватит?
– Давай для надежности сразу две.
– А куда сыпануть?
– Ну, я ж не знаю, какой у них вкус. Лучше во что-нибудь, что горечь замаскирует.
– Кофе подойдет?
– О, кофе в самый раз! Все, Монгол, ты там держись! Подмога скоро будет! – подмога скоро будет… Монгол в раздражении отшвырнул телефон. Это же надо, как непредсказуемо развиваются события. С виду девочка-ромашка, мухи не обидит, а тут убийство. Наверное, в самом деле проблемы у нее с психикой, заклинило что-то в мозгах.
Так, нечего рассиживаться, времени мало, а ему еще таблетки нужно успеть в порошок растолочь…
Монгол едва управился, когда из коридора послышались шлепающие шаги, и в дверном проеме нарисовалась его нежданная гостья. Брючки, как он и предполагал, оказались девчонке велики, да и кофтенка болталась в том месте, где у нормальной женщины должна быть грудь четвертого размера, но в целом барышня выглядела неплохо. Умытая, с зачесанными назад влажными волосами и по-детски широко распахнутыми глазами, она ну никак не походила ни на злодейку, ни на сумасшедшую. И то первобытно-пугающее чувство, которое при самой первой встрече ей удалось вызвать в Монголовой душе, доселе страху не ведавшей, куда-то исчезло. Девочка как девочка: юная, симпатичная, даже кого-то напоминающая.
Наверное, пытаясь обнаружить следы порока, он слишком долго и пристально всматривался в лицо гостьи, потому что та вдруг засмущалась, на бледных щеках заполыхал стыдливый румянец, а в черных глазах промелькнуло что-то такое – неуловимое. А Франкенштейн велел вести себя естественно.
– С легким паром! – Монгол выдавил из себя улыбку. – Как самочувствие?
– Спасибо, уже намного лучше, – Лия одернула свитерок, посмотрела вопросительно.
– Да ты проходи, не стой в дверях, – он приглашающим жестом отодвинул от стола стул. – Сейчас завтракать будем.
Завтракать в полном молчании – значит вызвать ненужные подозрения. Надо бы проявить интерес, вопросы какие-нибудь позадавать.
– Ну, рассказывай, – Монгол откусил от бутерброда и выжидающе взглянул на девчонку.
– Что рассказывать? – К своему бутерброду она даже не притронулась, рассеянно барабанила пальчиками по столу. Пальчики у нее, кстати, музыкальные, длинные. А ритм какой-то затейливый, смутно знакомый. Где-то он такое слышал, причем совсем недавно.
– Ну, что с тобой в больнице приключилось.
– А вы мне поверите? – В чернильных глазах опять промелькнуло что-то… неуловимое.