Машина остановилась в Борисоглебском, подле дома № 5. Оставив за собой такси, Мерлинг поднялся на второй этаж. На двери, увешанной почтовыми ящиками, кнопками было прикреплено объявление:
К СТОЛЯРОВУ С. И.
Звонить три раза
Дверь открыл высокий небритый человек.
— Товарищ Столяров? — спросил Мерлинг, вежливо приподняв шляпу.
— Я Столяров, — ответил он.
Вынув из верхнего кармана пиджака книжечку, Мерлинг показал ее.
— Я к вам по делу, — и, отстранив хозяина, уверенно вошел в прихожую.
— Товарищ Столяров, Семен Иванович? — еще раз спросил Мерлинг, присаживаясь на предложенный стул.
— Я, Столяров Семен Иванович, — подтвердил он.
— В начале этого года у вас был украден паспорт. Получилась нехорошая история, Семен Иванович, вашим паспортом воспользовался преступник, и вот…
— По этому вопросу от вас уже приходил один товарищ! — с раздражением перебил его Столяров.
— От нас приходил товарищ? Но мы к вам никого не посылали! Кто у вас был? Вы проверили удостоверение?
— В сером костюме… блондин лет сорока… Постойте, он мне удостоверение показывал… Дай бог памяти… Вспомнил! Майор Никитин!
— У нас нет никакого майора Никитина! Это какой-то авантюрист! Когда он у вас был?
— Дней восемь — десять тому назад… — растерялся Столяров.
— Чтобы выяснить этот вопрос, придется вызвать вас, товарищ Столяров, в управление. Будет вам наука. Паспорт надо беречь! — строго сказал Мерлинг и направился к двери.
Мерлинг рассчитался с такси, еле волоча ноги, дошел до проспекта Калинина и опустился на скамейку.
Ему нужно было внутренне для себя повторить диалог со Столяровым. Что-то в словах этого человека настораживало… Совершенно естественно, что приходили к Столярову проверить, был он в антикварном магазине на Арбате или нет. Но… Столяров сказал, что к нему приходил майор Никитин! Архитектор Никитин! Из Общества охраны памятников старины! Стало быть, уже там, под Свердловском, Никитин шел по его следу? У Марфы-собачницы в его комнате был чекист Никитин! Он хвалил пейзажи, говорил хорошие, успокаивающие слова… Но и пластилин с отпечатком следа попал в руки Никитина! И картину, проданную им Луизе Вейзель, Никитин видел в эскизных набросках! Он обложен, как зверь в берлоге… Везде, за каждым углом, его ждет возмездие… И за Тарасова… За инженера Якуничева… Это была самозащита, иначе он поступить не мог, но…
Когда Мерлинг вернулся домой, надвигались сумерки. Посадив овчарку на цепь и наглухо закрыв ставни, он вошел в дом. За порогом его подстерегал страх. В состоянии смятения, бессильной ярости он метался по комнате, как зверь в клетке. Выискивая пути своего спасения, он думал о том, что с каждой минутой увеличивается риск его пребывания в этом доме. Шесть месяцев он чувствовал себя здесь в безопасности. Кто знает, быть может, уже сейчас, с пленкой в кармане, к нему пробирается «Макс» и за ним по пятам идут те, от кого нечего ждать пощады. Быть может, на допросе, спасая свою шкуру, этот мальчишка уже раскрыл явку и, пользуясь темнотой, машина с вооруженными чекистами сворачивает с шоссе на проселок…