— Шел всю ночь, но сейчас перестал, не знаю, надолго ли…
Я спустился вниз. Небо, затянутое серыми облаками, было по-осеннему угрюмо.
Клевцов тупик оказался не близко.
Сперва мы постучались в дом № 5, представились хозяевам, двум старым пенсионерам. Обмерили двор рулеткой, заглянули в сарай, в дом. Сказали доброе людям, извинились, что потревожили их, и как раз успели к десяти часам. Вышли из ворот, провожаемые хозяевами, и увидели Ежова. Он шел быстро, запыхался, но все же спросил:
— Что за спех, дорогие товарищи?
Архитектор Кержавин объяснил ему, мне кажется, достаточно убедительно. Хозяин достал из кармана ключ, открыл калитку и пригласил зайти.
Злобно рыча, пес бросился к нам на длину цепи.
Ежов подошел к собаке и ударил ее ногой. Пес взвизгнул и залез в будку.
— За что вы его так? — спросил я.
— Пусть знает свое место!
— Жестоко и несправедливо!
Ежов принимал деятельное участие, помогал обмерять двор и постройки, держа за кольцо мерительную ленту.
Бросался в глаза чисто подметенный двор, очевидно, недавно. За крыльцом куча мусора и метла. На заднем дворе слабо просматривается след автомашины, колея «Москвича». След протекторов вел на параллельную улицу.
В это время Кержавин, обмеряя с хозяином фасад, хвалил добросовестность сооружения. Ежов понимающе поддакивал, стараясь угодить, влез на перила крыльца и потянулся с рулеткой к карнизу.
Я нанес в блокнот чертеж дома, затем попросил открыть сарай, заглянул — поленница березовых дров, старая рухлядь, кресло с выпирающими пружинами… Обошел крыльцо, меня заинтересовала мусорная куча. Хозяин вчера не заходил домой, а двор чисто выметен… И этот след от протекторов… Машина шла по двору во время дождя, следовательно, это было после шести часов. В куче мусора щепки, возле сарая кололи дрова, очистки огурцов и яблок, палые листья березы, ветки, несколько пустых банок из-под консервов, обертки сигарет, какой-то лоскут многоцветья… Пользуясь тем, что Ежов завернул за угол дома, я ногой раскидал мусор… Это оказался клочок от платка с радугой и белым парусом — платок Тарасова!
Ежов пошарил рукой за наличником, достал согнутую и расплющенную на конце проволоку, вставил ее в отверстие и отбросил задвижку.
Комната описана Тарасовым точно — свадебные портреты Казимира и Ефросиньи.
Я вышел на кухню и спросил Ежова:
— У вас погреб есть?
— Как же, родители строили для себя.
— Товарищ Кержавин, посмотрите из погреба фундамент, — сказал я архитектору.
Ежов приподнял творило и зажег в погребе электрический свет, Кержавин спустился вниз.
— А куда ведет эта дверь? — спросил я Ежова.